— Я был в кабинете Гудпастчера. Из него открывался прекрасный вид на все, что вы проделали с Никки.

Но Рассела это объяснение чем-то не устроило, и он еще больше погрустнел.

— Что ты там делал? — спросил он хрипло.

— Тим иногда пускал меня туда посмотреть на представления, которые устраивала Никки. Иногда она была с самим Тимом — расплачивалась за наркотики. Ваш выход стал развлечением сверх программы. Когда они с Тимом закончили, она не ушла вместе с ним, а осталась — должно быть, сказала ему, что договорилась встретиться со своим парнем, или еще что-нибудь. Можете представить, какой приятной неожиданностью стало для меня ваше появление.

— Но у тебя был наготове фотоаппарат!..

— Это Гудпастчера. Он снимал экспонаты и хранил «полароид» у себя в кабинете. Мне повезло, что он оказался заряжен.

Рассел рассеянно кивнул, словно подтверждая, что это действительно оказалось весьма кстати.

— Я подумал, что такая фотография может мне пригодиться.

— Что еще ты видел? — спросил Рассел, поколебавшись. Либман бросил на него хитрый взгляд.

— Понимаю, что это вас интересует. — Он улыбнулся, как ему представлялось, с уверенностью хозяина положения. — Деньги. Пять тысяч фунтов.

— Ты дал мне слишком мало времени… — ответил Рассел. Постепенно к нему возвращался его обычный менторский тон.

— Вы принесли деньги или нет?

Рассел молча смотрел на него, будто прикидывая что-то в уме.

— Ну, шеф, что значат для вас пять кусков? Я же не требую невозможного.

Рассел еще несколько секунд разглядывал Либмана, затем спросил:

— А что если у меня нет таких денег?

— Шеф, не смешите меня, — в притворном отчаянии произнес Либман.

Рассел продолжал разглядывать его так, как будто перед ним был труп и он решая, достоин ли тот его внимания. Затем он облизал губы, что выглядело отвратительно.

— Сколько всего у тебя снимков?

— Одиннадцать, включая тот, что я послал вам.