— Я не дурачил Зосиму. Просто не видел необходимости посвящать его в свои дела.

— Твои дела?

— А разве нет, господин? С нас служба и безопасность на границе. Как мы этого добьемся, наши трудности. Мы должны ежегодно выплачивать тебе определенную сумму долга. От податей освобождены. Я ничего не нарушил.

— За исключением того, что скрыл от меня большие доходы.

— Меня из неволи ты не выкупал, господин. Дом и все что в нем находится, построено и куплено на мои средства.

— Но ты находишься на службе императора и получаешь жалование. С любого дополнительного промысла ты должен платить налог в казну. Таков закон. К тому же, ты наладил выплавку железа и стали. А этим и вовсе можно заниматься только с дозволения императора.

— Пограничникам позволены любые промыслы.

— Ты, не пограничник, — покачав головой, возразил Комнин. — и в любом случае, товары являющиеся монополией императора, должны поступать в казну.

— Хочешь сказать, что я преступник.

— Именно. Причем преступление против казны, в империи едва ли не самое тяжкое. Да, у тебя вроде как не было умысла и ты считал, что находишься в привилегированном положении. Но на деле это не так.

— И почему мне об этом не сказали раньше?

— А почему ты этим не поинтересовался?

— Вот значит как. И что теперь со мной будет?

— Это правильный вопрос. Но для начала ты откровенно ответишь о возможностях твоей мастерской и летейной.

— Я все откровенно рассказал Ирине. В день моя мастерская способна изготовить один арбалет.

— С редуктором или без?

— Все равно.

— Металл?

— Одна печь дает в сутки три плавки с крицей весом около одного кентинария[27], при обработке на выходе получается примерно одна артава[28] железа. За день удается получить порядка медимна стали[29].

— То есть, ты хочешь сказать, что за день одна единственная печь и несколько калек способны выделать три артавы железа и медимну стали.