Книги
Пётр Машеров
Да и кто мог проводить дискуссию после интервенции Советского Союза и других его сателлитов по Варшавскому договору в Чехословакию. Только сейчас можно в какой-то мере оценить ту половинчатость решения, которое вынесло бюро. Суть вопроса оставалась на прежнем месте, Жилунович не был реабилитирован,— это с одной стороны. Но и я, как автор и инициатор данного вопроса, не подвергся суровому партийному наказанию, а Истпарт меня мало соблазнял. Как говорится, и на том спасибо.. По неписаному закону ортодоксальной партбюрократии меня около трех лет не стали публиковать газеты и журналы, а позже был вынужден уйти в другое, более демократичное место работы — в Академию наук БССР. Что же касается личной роли Петра Мироновича, то больше он сделать не мог. Ведь надо было учитывать общую ситуацию в стране, когда был взят резкий крен на подавление свободы и всякие демократично-национальные намеки воспринимались в Кремле как злейшая и вредная крамола. К тому же, ведущие обществоведы Белоруссии еще мерили ход исторических явлений аршином «Краткого курса истории ВКП(б)». Этим же страдали и идеологические работники партийного аппарата. Над ними давлел груз сталинизма, а многие не очень и хотели от него избавляться. Будучи трезвым реалистом, Машеров умел принимать компромиссные решения и в малом и в большом. В этом, наверное, и заключается мудрость политика высокой пробы. Большего сделать он тогда не мог.
II
Весьма любопытна и поучительна роль П. М. Машерова в улучшении взаимопониманий между Кубой и СССР. В последние годы своего правления Брежнев довел наши связи с Кубой к самой критической точке кипения Собственно, его царствование и внутри своего государства привело к развалу народного хозяйства, падению жизненного уровня народа, снижению активности всex слоев населения. Повсеместно стали процветать самовосхваление и приписки, всесилие административного аппарата и подхалимаж, коррупция и взяточничество, беззаконие и карьеризм, пьянство и общая расхлябанность. Страну окутал мрак и всеобщее безразличие. Первое лицо Советского Союза и КПСС было лишь номинально первым лицом. Его никто не стал уже уважать и ценить. Неудивительно, что резкий и прямой Фидель Кастро неоднократно, мягко говоря, негативно высказывался в адрес Генсека. В одном из выступлений Фидель Кастро с горечью заявил, что от престарелого Брежнева и его команды — стариков в Политбюро ЦК КПСС — трудно ожидать чего-либо путного. Сразу же после этого личные контакты между лидерами двух государств и партий прекратились. Более того, появилась трещина с другими странами, поддерживающими социалистическую ориентацию. Вообще, Леонид Ильич Брежнев был мастак создавать напряженность и кризисные ситуации между социалистическими государствами. На его совести — позорное вторжение в Чехословакию, осложнение ситуации в Польше, Венгрии, Китае и других странах.
Что касается Кубы, то сюда был направлен кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС П. М. Машеров, который являлся символом героизма и честности не только в партии, но и среди всего советского народа. К тому же, по возрасту он был значительно моложе ведущих кремлевских заправил и обладал неординарным мышлением, во многом отличавшимся от своих старших коллег. Это знал Фидель Кастро, как и то, что Машеров в самые тяжелые годы фашистского нашествия, не опустив руки, проявил завидную личную отвагу. Фидель Кастро, будучи сам не робкого десятка, высоко ценит эти качества, очень уважает таких людей. Он, бывая в нашей стране, всегда изъявлял желание встретиться с Петром Мироновичем.
— Включите поездку к Машерову! — требовательно велел Фидель составителям расписания его нахождения в СССР.— Обязательно!
Следует подчеркнуть, что подобные вспышки симпатии кубинского лидера к Машерову воспринимались в Кремле холодно. Однако настойчивость Ф. Кастро иногда давала результаты, и он оказывался в Белоруссии. Здесь особенно изумляли его стойкость и героизм белорусское народа в борьбе с гитлеризмом. При первой же встрече с Машеровым кубинский руководитель высоко оценил вклад нашего государства в разгром фашистской Германии.
— Советский Союз спас человечество от страшного зла,— говорил Фидель Машерову и добавлял:— Я склоняю голову перед героизмом советского народа и вашим личным.
Петр Миронович смущенно отвечал:
— Мой личный вклад на фоне всенародной борьбы против фашизма составляет маленькую каплю.
Фидель, улыбнувшись, подметил:
— Такие капли подобны источникам, излучающим свет. Они, как пылающая звезда на небосклоне, указывают путь другим.
Желая быстрее перевести разговор на другое, Машеров уточнил:
— У нас подобных светил было и есть в предостаточном количестве.
Фидель, крепко обняв Машерова, громко произнес:
— В этом наша сила.
Петр Миронович в знак согласия лишь кивнул головой.
Машины по просьбе Фиделя шли медленно, а он внимательно смотрел на леса, деревни, новые строения. Его особенно удивляло множество машин на полях, колхозных дворах и дорогах.
— При таком количестве техники вам, наверное, удастся быстро решить хлебную проблему? — спросил Кастро.
— Одни машины дело не решают, дорогой Фидель,— грустно произнес Машеров,— они — важный фактор, но не основной.