В стране, несмотря на надвигающуюся опасность, продолжали свирепствовать репрессии, беззакония и насилия. Народ жил в страхе, ожидая большой беды. И она, словно землетрясение, нагрянула на страну. Разумеется, кое-что доходило и до простых людей. Но большинство из них верило в пропагандистские версии и надеялось на Сталина. Не был исключением и Машеров. Он очень болезненно переживал неудачи Красной Армии, отступление далеко на Восток, растерянность народа. Однако уверенность в себе, в своих товарищах по общей борьбе с фашизмом не иссякла. Наоборот, он стал еще более собранным и строгим в своих действиях и поступках. Все было подчинено одному — бороться и победить.

— Как бы там, дорогая Полина, нам ни пришлось трудно,— твердо, как клятву, произнес он,— все равно фашисты будут разгромлены.

— Я тоже хочу верить этому,— прошептала Полина и поцеловала любимого ей человека.

Осень сорок первого принесла патриотам много трудностей. Оккупанты, развернув массовый террор, усиленно искали след Россонского подполья. Несколько человек уже попали к ним в руки. Гестапо схватило трех членов Горбачевско-Мурачевской подпольной группы — Ланевскую А. Е., Петроченко В. В., Федорова Д. С. и руководителя группы Шалаева И. Н. Их подвергли зверским мучениям и пыткам, надеясь узнать данные и фамилии руководителей патриотического движения района. Демиду Сидоровичу Федорову гитлеровские палачи выломали руки и вырезали язык; Иосифа Николаевича Шалаева полуживого повесили на крыльце его дома перед глазами членов семьи; Владимира Васильевича Петроченко и Анну Евдокимовну Ланевскую после тяжелых пыток и допросов повесили на площади в Полоцке. Мужественные патриоты, не выдав тайны, предпочли смерть.

Сопротивление врагу возрастало. Советские люди не опустили руки, не испугались. Они помогали подпольщикам чем могли: собирали для них оружие и патроны, прятали коммунистов и комсомольцев и снабжали их едой, передавали ценную информацию и охотно распространяли сводки Совинформбюро. Все они сильно рисковали, ставили себя, родных и близких под удар. Однако опасность никого не страшила. Так, жительница д. Поречье Карпенко Евдокия Андреевна похитила у немцев ящик патронов и спрятала их в снег. Фашистам каким-то путем удалось узнать, кто это сделал, и патриотку арестовали. Ее страшно пытали, угрожали, желая узнать, для кого она заготовила патроны. Когда Карпенко вели казнить, она громко крикнула:

— Вы, изверги, все равно будете уничтожены Красной Армией и партизанами! Я умираю за Советскую Родину! Мои друзья за все отплатят!

Еще до ареста Евдокия Андреевна успела сказать односельчанам, где спрятан ящик, и они потом передали тысячу пятьсот патронов подпольщикам. Подобные случаи имели место в деревнях Межево, Прихабы, Гальница и других. Удары по оккупантам нарастали с каждым днем. В октябре 1941 года Межевская подпольная комсомольская группа взорвала два моста на шоссейной дороге Дмитрово — Волки, уничтожила склад, где было около 750 тонн картофеля. Подпольщики Горбачевско-Мура-чевской группы разгромили Горбачевский маслозавод, сожгли мосты на шоссейной дороге Россоны — Невель, убили несколько предателей.

Сельнинские подпольщики взорвали 72-метровый шоссейный мост в деревне Краснополье через реку Дрисса, убили бургомистра и несколько полицейских, организовали в разных местах вооруженные нападения на оккупантов. Резко активизировалась центральная Россонская подпольная группа. Ее численность постоянно росла и расширялась, усиливалось ее влияние среди населения и особенно на молодежь района. Все члены проявляли мужество и героизм в борьбе с захватчиками. Исключительную отвагу показали Езутов, Петровский, Гигелев Петр, Гигелев Николай, Хомченовский, Волкович, Бондарев и многие другие. Например, Владимир Хомченовский за короткое время собрал два десятка трофейных винтовок, два пулемета и большое количество патронов и гранат. В доме своих родителей в деревне Пироги он установил радиоприемник и организовал прослушивание сводок Совинформбюро и распространение их среди жителей деревень Клястицы, Заборье, Лепешино и других. Листовки подписывались словом «Ворон». Володя сумел распространять сводки из Москвы даже среди немецких солдат. До войны Хомченовский, после окончания Оршанского учительского института, работал учителем Соколищенской семилетней школы. Будучи коренным жителем, он хорошо знал многих местных крестьян, дружил со своими сверстниками и как активист, проводя общественную работу, имел представление о моральных качествах и своих односельчан, и жителей других деревень. Смелый юноша вскоре завоевал среди товарищей по нелегальной борьбе огромный авторитет.

«Штаб подпольной организации давал все новые задания Хомченовскому В. А.,— говорится в одном из документов,— который бесстрашно выполнял самые сложные операции, удивляя и покоряя других своей отвагой и находчивостью. В августе 1941 года Хомченовский В. А. устанавливает связь с руководителем Россонской подпольной группы Машеровым П. М. и вступает в ее состав». По указанию руководителей центральной группы Хомченовский В. А. проводит ряд дерзких операций. В декабре 1941 года на шоссе Соколище — Сивошино он устраивает засаду, в результате которой была сожжена автомашина и убито два солдата. В их портфеле были найдены важные сведения о дислокации вражеских гарнизонов, приказы немецкого командования. Хомченовский и его товарищи уничтожили несколько предателей и полицейских, вывели из строя ряд важных коммуникаций врага. Сам Володя Хомченовский проявлял невероятную изобретательность, чтобы добыть нужную информацию об оккупантах. Он становился ездовым для подвоза трофейного оружия, проникал в немецкие гарнизоны, расспрашивая людей, пришедших из Полоцка, Невеля, Дриссы, Двинска, Витебска и других мест, устанавливал связи с комсомольцами и молодежью дальних сельсоветов Россонского, Освейского, Полоцкого районов. Вскоре у смелого подполыцика-комсомольца состоялось личное знакомство с Петром Машеровым, которое сыграло большую роль в его дальнейшей судьбе, помогло обрести истинного наставника и друга. Володя сам напросился на эту встречу, и она состоялась.

Приведем строки из интересной книги Станислава Аслезова «Взрыв на рассвете», которая была написана при жизни П. М. Машерова, читавшего ее в рукописи, и поэтому она достоверно воспроизводит данный эпизод: «Благополучно миновав несколько деревень, к назначенному времени Хомченовский был в Россонах. Он шел легкой походкой, ничем не выдавая своего волнения. В то же время, стараясь не привлекать к себе внимания, зорко поглядывал по сторонам, отмечал малейшее изменение обстановки на улице. Некогда уютный, чистенький городской поселок теперь являл собой картину опустошения. Холодный ветер хлопал раскрытыми дверьми и створками разбитых окон в осиротелых, оставленных людьми домах. Здания, которые заняли оккупанты, обнесены проволокой. Возле ворот, подняв воротники жиденьких шинелишек, топтались часовые в эрзац-валенках из соломы на толстых подошвах.

«А боятся они нас, если отсиживаются за колючей проволокой!» — подумал Владимир. На перекрестках важно расхаживали полицаи. Редкие пешеходы жались к заборам, стараясь пройти незаметно. Вот и здание школы с толстыми стенами, названное в качестве ориентира. Тоже проволока, тоже часовые: «Наверное, разместилась воинская часть».

Покружив по переулкам и убедившись, что за ним никто не следит, Хомченовский подошел к дому, в котором была назначена встреча, и постучал. Раздались шаги, брякнула щеколда, дверь приоткрылась. На пороге стоял высокого роста парень с фигурой натренированного гимнаста. Он внимательно и вместе с тем дружелюбно смотрел на пришедшего. Владимир сразу узнал Машерова, которого не раз видел в районо и на учительских конференциях.

— Входи,— дверь распахнулась, и Владимир очутился в маленькой прихожей.

— «Дубняк»,— хозяин дома подал руку.

— «Ворон», — представился Хомченовский.

Они посмотрели друг другу в глаза, мгновенно уловили комизм положения и весело рассмеялись.

— Я думал, «Дубняк» должен соответствовать своему прозвищу,— все еще смеясь, говорил Владимир.— Этакий могучий дядька лет под пятьдесят…

— Да и я, признаться, представлял тебя другим.— «Дубняк» помог Владимиру раздеться, повесил его пальто на крючок.

— Давай знакомиться поближе,— сказал «Дубняк» и назвал свое настоящее имя.

— Хомченовский Владимир,— рассекретился гость.