301
302
См.:
303
304
Сказка «Спящая царевна» была создана В. А. Жуковским в конце лета 1831 г. в Царском Селе, когда он и Пушкин, как бы соревнуясь, написали несколько литературных сказок – почти на глазах у Гоголя, жившего тем летом на даче в Павловске.
305
О мотиве заколдованного города в русских сказочных повестях XVIII в. см.:
306
Более отчетлива связь с финалом сказки о спящей царевне во 2-й ред. повести: «…кинулась она к нему на шею… и зарыдала. В это время раздались на улице неясные крики <…> В это время вбежала к ним с радостным криком татарка. “Спасены, спасены! – кричала она, не помня себя. – Наши вошли в город, привезли хлеба, пшена, муки и связанных запорожцев”» (II, 107).
307
Совершенно иначе во 2-й редакции. Сначала Янкель сообщает Бульбе, что Андрий «весь сияет в золоте. И коня дал ему воевода самого лучшего под верх: два ста червонных стоит один конь <…> И сам разъезжает… Как наибогатейший польский пан!» (II, 1 12). Затем показано единство «бурого аргамака» и всадника: «Впереди перед другими понесся витязь…» – однако тут же введен бестиальный план, объясняемый потерей свободы воли: «…понесся, как молодой борзой пес… Атукнул на него опытный охотник – и он понесся…» (II, 142). Далее герой все больше отделяется от подаренного воеводой скакуна («Ударив острыми шпорами коня, во весь дух полетел он за козаками <…> Разогнался на коне Андрий… как вдруг чья-то сильная рука ухватила за повод его коня»), пока окончательно не спешивается по приказу Тараса на свою погибель (II, 143–144).
308
Новелла сразу стала популярна во Франции, а затем и других европейских странах (немецкий поэт-романтик А. фон Шамиссо в 1830 г. даже переложил ее стихами); в России ее перевели почти сразу после публикации (Матео Фальконе, или Корсиканские нравы // Атеней. 1829. Ч. 3. № 15. Август. С. 228–250) – и дважды в 1832 г., варьируя то же название: «Корсиканские нравы. Матео Фальконе» (Литературные прибавления к «Русскому инвалиду». 1832. № 81. С. 644–647; № 82. С. 615–655. Пер. В. Соколова); «Матео Фальконе. Корсиканские нравы» (Дамский журнал. 1832. Ч. 40. № 50. Декабрь. С. 161–169; № 51. С. 171–187. Пер.
309
Узнав об измене сына, Бульба отказывает в родстве «чертовой детине», которую «породил» не он, а «черт на позор всему роду», но при этом «чертовым племенем» и Иудой называет принесшего эту весть «шпиона» Янкеля. Во 2-й редакции Андрий сразу же после измены будет назван Иудой, на которого не распространяются понятия доблести и чести, и на предложение Остапа похоронить брата «честно» Тарас отвечает отказом, хотя и колеблется (II, 144–145).
310
На Украине считалось, что цыгане «сродни черту»: именно у него они выучились основному своему промыслу – кузнечному делу (огонь изобрел тоже черт); мелкого вора и обманщика цыгана можно провести так же, как «москаля», но лучше с ним не связываться (