Она неуместно громко засмеялась.
— Ради женщины! Не рассуждая! — повторил Ив, передразнивая ее тон. Затем он приподнялся и очень серьезно спросил: — А женщина сделает то же самое для мужчины, которого любит?
— Если любовь достаточно сильна, сделает обязательно. — Эдит серьезно посмотрела на него. — Ив, то, чему ты учишься у меня, нужно тебе. Тебе самому. Я не хочу, чтобы ты становился лучше только ради меня.
— Тем не менее мне необходимо все время думать только о тебе. — Он широко и обезоруживающе улыбнулся ей. — Ладно, Эдит, я сделаю, как ты хочешь. За кого из героев я должен читать?
Когда Симона вошла в номер, Эдит лежала в постели, прижавшись к плечу Ива, при этом они читали по ролям Мольера. Эдит настаивала на повторении некоторых отрывков по несколько раз, чтобы они зазвучали выразительнее. Она, конечно, отдавала себе отчет, что за оставшуюся до открытия «Мулен Руж» неделю ее ученик не сумеет достичь в технике речи уровня настоящего артиста, но искренне надеялась на некоторое улучшение ситуации. И Ив действительно добивался все больших успехов.
Симона подняла с пола гостиной несколько предметов одежды и повесила их на руку.
— У меня есть рубашка и брюки начинающей звезды французской комедии, — сказала она с широкой усмешкой.
Увидев парочку, лежавшую в постели, она не очень-то удивилась. Некоторое недоумение появилось на ее лице, лишь когда она заметила в руках подруги книгу. Застань она Эдит и Ива в объятиях друг друга, она смутилась бы намного меньше, чем сейчас, увидев, что они репетируют, используя кровать вместо сцены. Эдит невольно залилась звонким смехом.
Замолчав, она с изумлением увидела, что Ив покраснел, как благовоспитанная юная девушка после двусмысленного комплимента, полученного от первого ухажера.
— Я… я… сейчас… мне нужно идти… — пробормотал он.
Его застенчивость поразила Симону.
— Не стоит смущаться, — добродушно сказала она и положила вещи в изножье кровати. — Ни своего говора, ни в особенности того, что ты влюбился в нашу Малышку. Все так делают.
— Все? — почти беззвучно повторил Ив.
Замечание Симоны явно не способствовало восстановлению его уверенности в себе.
— Ну ладно тебе… — Эдит польщенно хмыкнула. — Тот, кто любит, ни в чем не сомневается, как сказал Оноре де Бальзак. Или сомневается во всем.
Она рассеянным жестом отмахнулась от вопроса, готового сорваться с губ Ива. Возможно, он просто хотел спросить, кем был этот человек, которого она цитировала.
— Я больше половины жизни ждала, чтобы меня полюбили. Похоже, началась благоприятная полоса, раз теперь в меня влюбляются все.
Симона бросила восхищенный взгляд на Эдит, посчитав, что она ответила очень хорошо. Потом она развернулась и ушла в гостиную.
— Хотите вина? — крикнула она через плечо. — Я принесла бутылку божоле.
— Я бы предпочел сигарету, — пробормотал Ив.