– Все мы – братья и сестры.

Ну, пиздец, угораздило. Зря надеялся. Если не схарчат, так заставят какую-нибудь пускающую слюни умственно отсталую страшилу охаживать, «давать роду свежую кровь». Блядь, ненавижу даунов. Они хуже свиней – тупые, жирные и заторможенные, как бревно. Хотя Варюшу я б осеменить не прочь. Может, повезет?

– Господь – отец наш небесный, мы – дети его, а промеж собою – братья и сестры, – пояснила Варя, чем немало меня успокоила. – А на тебе, как погляжу, крестика нет. Некрещеный?

Я счел за лучшее просто помотать головой, дабы не углубляться в чуждые дебри вероисповедания.

– Жаль, – вздохнула Варя и попыталась стереть упавшую мне на подбородок каплю бульона. – Ой! Ты что?! Чуть всю миску не расплескал. Я же только промокнуть, а то в рану попадет. Вот чудной, – она отпрянула и нахмурилась, но быстро сменила гнев на милость. – Тебя хоть как звать-то?

Решив, что перечисление моих погонял вряд ли пойдет на пользу делу, я припомнил лацев, с которыми довелось якшаться, и озвучил первое попавшееся имя:

– Миша.

– А я Варя.

– Понял уже.

Девка-то все ж не особо смышленая.

– Какие у тебя глаза странные, – прищурилась она, – никогда не видела таких.

– Где, ты говоришь, деревня ваша находится? – постарался я сменить тему.

– Деревня? – переспросила Варвара, но тут же спохватилась: – А-а, ты про обитель. От Оки двадцать восемь километров на восток. Тут еще, рядом совсем, село большое было, Казаково. А чуть севернее – поселок Вача. Может, слышал?

– Нет. Что за обитель?

– Преподобного Ильи Муромца, покровителя воинства русского.

Ну, ясно – фанатики.

– Мы тут, за рекой, недавно, – продолжила Варя. – Третий год только. Еще и отстроиться как следует не успели. Но мне здесь больше нравится, чем в Муроме.

Я чуть не поперхнулся.

– Вы сюда из Мурома пришли?!

– Да. Отцу Пантелеймону – нашему настоятелю – сам Святой место это указал и велел новую, истинную обитель возвести.