Но даже в «легком жанре» у него всегда звучал ярко выраженный подтекст.

У Галича не было нейтральных текстов (за исключением самых ранних, написанных для кино) — каждая строчка поэта была направлена на срывание масок с лицемерного лица «коммунистической демократии». Протест Галича против системы был возведен им в АБСОЛЮТ. Он знал, что должен успеть сказать, и создал собственный жанр, позволяющий при помощи гитары и слова открывать людям глаза. Гений Галича в «стихах под гитару» имел такой заряд мощности, что власти не только поспешили изгнать из страны их носителя, но и долгое время, даже после смерти Александра Аркадьевича, продолжали преследовать тех, кто осмеливался просто слушать его голос на пленке; и совсем наверняка отправлялся по этапу каждый гражданин, рискнувший тиражировать записи поэта.

У Галича не было ни времени, ни желания пробовать себя в стилизации под «блатной фольклор» или «жестокий романс», хотя его гению было подвластно в слове, кажется, абсолютно все. Это не значит, что Александр Аркадьевич презирал эти жанры, нет. Скорее, наоборот, он очень уважал и любил произведения Вертинского, называл его «родоначальником русского шансоньерства». Был ему близким другом.

Вспоминают, что в «узком кругу» Галич мог с удовольствием под настроение вдруг запеть: «Стоял я раз на стреме…» Как говорится, ничто человеческое ему было не чуждо… Это факт, но цель основного творчества поэта была далека от развлекательной — он выполнял МИССИЮ!

Галич — псевдоним Александра Аркадьевича Гинзбурга. Причем не просто вымышленная фамилия, а аббревиатура на основе полного имени — (Г)инзбург (Ал)ександр Аркадьев(ич). Саша появился на свет осенью 1918 года в Екатеринославе в интеллигентной семье. В 1923 году родители с маленьким сыном переехали в Москву.

Учился Саша Гинзбург на «отлично», прекрасно танцевал, играл на пианино, редактировал стенгазету. В тринадцать лет он принес в «Пионерскую правду» свое первое стихотворение, и его сразу опубликовали.

В течение нескольких лет юноша посещал семинар советского классика поэта Эдуарда Багрицкого, а окончив школу, поступил в Литературный институт имени Горького. Тем же летом 1935 года он увидел развешанные в центре столицы объявления о наборе слушателей в студию под руководством Константина Сергеевича Станиславского. Конкурс был огромный, но упускать такую возможность было нельзя — Александр рискнул и был принят. Долгое время он не понимал, к чему больше тянется сердце — литература и театр влекли его в равной степени. В итоге целых три года совмещал учебу в Литинституте и оперно-драматической студии.

После смерти Станиславского Галич занятия прекратил — в отсутствие мэтра ему стало неинтересно. Из Литинститута он тоже ушел, но много лет спустя все же окончил вуз заочно.

В 1939 году Александр поступил в другую театральную студию — под руководством Арбузова и Плучека, где началась его актерская карьера, но вскоре грянула война.

Из-за врожденной болезни сердца в армию его не призвали, эвакуировали в Грозный, а затем в маленький городок под Ташкентом. Первой женой Галича стала актриса, выпускница Щукинского училища Валентина Архангельская, с которой он познакомился в Средней Азии. Вскоре у «молодых» родилась дочь Алена. Но двум творческим натурам ужиться, как известно, нелегко — брак распался.

В 1945 году Галич вновь женился — на студентке ВГИКа Ангелине Шекрот, с которой прожил вместе до самой смерти более тридцати лет.

Начиная с 1946 года, Галич публикует несколько удачных пьес, а позднее пишет целый ряд великолепных сценариев к известным картинам: «Верные друзья» (получившая Гран-при Каннского фестиваля), «Дайте жалобную книгу», «Бегущая по волнам», «Государственный преступник»; пишет песни к кинофильмам.

Александр Аркадьевич входил в избранный круг культурной элиты СССР — был обеспечен, знаменит, не раз выезжал за границу. Что же заставило его сломать привычный и спокойный жизненный уклад, отказаться от материальных благ и прочих радостей, доступных успешному советскому кинодраматургу? Он сам когда-то ответил на этот вопрос:

«Популярным бардом я не являюсь. Я поэт. Я пишу свои стихи, которые только притворяются песнями, а я только притворяюсь, что их пою.

Почему же вдруг человек немолодой, не умея петь, не умея толком аккомпанировать себе на гитаре, все-таки рискнул и стал этим заниматься? Наверно, потому, что всем нам слишком долго врали хорошо поставленными голосами. Пришла пора говорить правду. И если у тебя нет певческого голоса, то, может быть, есть человеческий, гражданский голос. И, может быть, это иногда важнее, чем обладать бельканто…»

С начала шестидесятых годов зазвучали его первые песни: «Облака», «Мы похоронены где-то под Нарвой», «Красный треугольник».

Сначала он исполнял их под фортепиано. Но однажды его друг журналист Анатолий Аграновский сказал: «Саша, твои стихи нужно петь под гитару, так они разойдутся везде».

В 1968 году в новосибирском Академгородке состоялось первое и, как оказалось, последнее легальное выступление Галича на советской сцене.

Вспоминает очевидец событий — писатель Леонид Жуховицкий:

«Галича я прежде не видел, не пришлось. Теперь, увидев, был, пожалуй, разочарован. И хоть выделить его из толпы прилетевших бардов оказалось просто — он был куда старше остальных, — я все же переспросил кого-то из сведущих, он ли это. Подтвердили: да, он.