С магнитной ленты буквально проникали в душу чистые юношеские голоса, певшие о неразделенной любви, луне, тополином пухе и прочей романтической атрибутике.
Тут надо заметить, что в то время в обществе были очень востребованы песни лирической направленности. Такая эпоха душевных песен на фоне развитого социализма. Лирический репертуар преобладал не только на официальной эстраде.
На танцплощадках, в ресторанах, во дворах под гитару звучали грустные мелодии: любил наш народ, устав от бравурных маршей, взгрустнуть под минорный аккорд. Даже радиохулиганы включали в свои “музыкальные программы” такие песни, как “Травы, травы…”, “Яблони в цвету”, “День Победы”, а “Лебединая верность” в исполнении Ротару вообще была хитом номер один долгое время! Превалировала лирическая составляющая и в жанре, о котором идет речь в этой книге, только звучали с затертых пленок, конечно, не песни Пахмутовой и Добронравова, а дворовый фольклор. В этом плане творчество “Курских соловьев” является, можно сказать, показательным и типичным.
Кто же скрывался за этим названием? И почему можно ставить знак равенства между красивым названием “Курские соловьи” и жестким “Слепые”? Надо сказать, что это название носило условный характер, и появилось уже после того, как записи получили широкое хождение. Дело тут в следующем. В Курске есть уникальное учебное заведение, единственное на весь бывший Союз. Более того, подобных существует всего два в Европе. Это музыкальное училище-интернат для слепых. Было оно создано в 1954 году на базе музыкальной школы для потерявших зрение во время Великой Отечественной войны. За годы деятельности училище дало путевки в жизнь нескольким тысячам инвалидов, работающим во всех уголках нашей страны и за рубежом. В его стенах обучались даже иностранные студенты. Сегодня здесь осуществляется подготовка специалистов по классам баяна, аккордеона, гитары, домры, балалайки, трубы, кларнета, саксофона, ударных инструментов, хорового дирижирования и сольного пения. В начале же семидесятых годов там было всего одно отделение — по классу баяна. И вот однажды группа ребят из этого училища записывает концерт. Так это тогда называлось, слово “альбом” в музыкальном смысле еще не вошло в лексикон коллекционеров. Все было сделано в кустарных условиях в одной из комнат общежития. Гитара, баян, бас-гитара и магнитофон “Нота” в качестве ревербератора — вот приложение к основному. А основное — это потрясающие голоса двух солистов. Юные и прозрачные, как хрусталь, они безупречно подходили к исполняемому репертуару. Основная часть песен, как я уже сказал, была лирического плана, кстати, многие, из них впоследствии были взяты на вооружение певцами, эксплуатирующими стиль ретро. “Колокола”, “Плачет девочка в автомате”, “Аленка” и другие дворовые хиты, именно в исполнении “Курских соловьев” впервые обрели широкую известность. Помимо грустных, были в альбоме еще шуточные песни, стилизации под “блатняк” и… целый блок песен с ненормативной лексикой (что в целом являлось редкостью для андеграундных исполнителей тех времен, ведь подобное творчество было явной конфронтацией с советской властью и подпадало под статью УК — Авт.) Но даже эти, казалось бы, пошлые песни в таком исполнении звучали совершенно по-особому, без присущего обычно подобным вещам похабства. А об одной песне нужно сказать особо. Полгода назад на канале НТВ в передаче Леонида Каневского “Следствие вели…” была показана история, которая произошла в Курске в конце шестидесятых годов. До недавнего времени на ней стоял гриф “секретно”. Двое солдат-срочников самовольно покинули часть, захватив при этом автоматы и патроны, взяли в заложники семью знакомой одного из них. Убив всех, стали из окон квартиры, которые выходили на площадь перед вокзалом, расстреливать прохожих. Случай, что и говорить, чудовищный, а уж для тех спокойных времен и провинциального Курска просто невероятный. Один из преподавателей училища для слабовидящих И. И. Холявченко под впечатлением от этой трагедии сочинил песню, в которой описал весь ход событий. Песня эта прозвучала в исполнении Александра Михеля, одного из солистов группы. По слухам, у автора баллады случились впоследствии крупные неприятности: ему грозили увольнением и даже исключением из партии. Но обошлось… Александр Михель сейчас живет в городе Рубцовске Алтайского края, занимается музыкой, выступает с концертами, недавно самостоятельно записал несколько альбомов, куда вошли и несколько старых вещей. В 2006 году в Ростове был снят фильм “Танго вдвоем”, посвященный Александру Михелю и его супруге, но в прокат картина пока не вышла. Куда разлетелись остальные “Курские соловьи”, я, к сожалению, не знаю».
«Слепой музыкант» Александр Михель на съемках документального фильма «Танго вдвоем». 2006
Действительно, интересным оказался рассказ о «слепых музыкантах» из Курска. Наверное, их помнят на родине и сегодня. Во многих городах жители хранят в памяти воспоминания о местных людях-легендах. Неподалеку от Курска, верстах, пожалуй, в трехстах, стоит другой славный русский город — Воронеж. Мои корни со стороны мамы берут начало именно в «столице Черноземного края», как звали Воронеж дикторы советского телевидения. В детстве я проводил там долгие летние месяцы, сегодня бываю реже, но люблю этот город по-прежнему всей душой.
Со временем, углубившись в изучение русской жанровой песни, я стал донимать дальних и близких своих знакомых, уезжающих на отдых или в командировки из Москвы, просьбами поинтересоваться в тамошних музыкальных палатках, есть ли у них своя, местная звезда, исполняющая «блатные песни». Как правило, гонцы приезжали с уловом: в Нижнем Новгороде оказался Николай Тюханов, в Перми — Анатолий Полотно, в Кирове — Александр Хлопов и т. д. Как это обычно бывает, «слона-то я и не заметил»: в родном мне Воронеже, оказывается, буквально каждый, от мала до велика, знал и помнил песни некоего Саши Комара. Я стал интересоваться этим именем у московских собирателей жанра, а оно им оказалось неизвестно.
Мой друг и соавтор Юрий Гуназин с сестрой Саши Камара — Ольгой. Воронеж, 2007
Как же так? Ведь каждый воронежец со снисходительной ухмылкой говорил мне:
«Ты Комара не слыхал, а говоришь, “шансон” собираешь, коллекция у тебя!»
Я чувствовал себя уязвленным. Самое интересное, что, несмотря на недоверчивые улыбки, записей Комара никто из земляков певца отыскать мне не мог. Так продолжалось года два, и мои поиски реальных фактов существования городской легенды порой напоминали мне розыски библиотеки Ивана Грозного — все о ней знают, есть опись, есть карта, а книг нет… И лишь в самом конце 90-х по чистой случайности мой далекий от шансона воронежский родственник, художник и реставратор Юрий Николаевич Яковлев через своих друзей детства, а ныне видных представителей местного криминала сумел, будто «секретного завода план», добыть две кассеты Саши Комара. Что сказать? Оно того стоило. Фигура невероятного масштаба в рамках того пласта русской культуры, о котором идет речь на этих страницах, конечно. Во многом недооцененный, он, без сомнений, упади карта иначе, мог встать в один ряд с Аркадием Северным, Владимиром Шандриковым, «Братьями Жемчужными»… Но! Как часто всплывает это маленькое слово посреди строчек, словно коварно заложенная мина на дороге, меняет оно весь ход повествования.
Интерес к фигуре Саши Комара познакомил меня когда-то с моим другом и соавтором этой книги Юрием Гуназиным. Мало того что Юра тоже родом из Воронежа, он еще и постарше меня на десяток лет, что позволяет ему судить о том времени и феномене уникального исполнителя с более объективных позиций. Скажу больше: ему удалось однажды даже повстречаться с Комаром, поэтому будет справедливо, что в рассказе о «барде в законе» Юра будет «ведущим вокалистом», а я «на подпевках».
«Бард в законе» Саша Комар
Мечтал я с детства стать артистом,
Но не сбылась моя мечта,
В конце концов рецидивистом
Юристы сделали меня.
Александр Спиридонов
Александр Спиридонов в начале пути. 1968
О жизни и непростой судьбе этого человека можно писать отдельную книгу.
Александр Спиридонов, более известный как Комар, — личность уникальная.
О нем, исполнителе городского романса, старых арестантских и уличных песен, ходили легенды еще в далеких 60–70-х годах, когда голос Комара можно было услышать с катушечных магнитофонов и из транзисторных приемников на радиохулиганской волне. Его по праву можно назвать культовой фигурой воронежского андеграунда тех лет.
Как певец он был настолько индивидуален, что спутать его невозможно ни с кем.
Жизненный путь артиста вместил в себя многое.