— Что-то примечательное ещё было?

— Ну-у… вроде как в дома вламывался по ночам. Посуда билась, вазы с окон падали. Внутри всякий беспорядок. Ночью страшно, когда что-то врывается и начинается грохот. Но людям не вредило. Будто запуталось или по ошибке залетело. Не знаю. Любит народ приврать. Так что у одних это двухметровая дура, у других маленькая пушистая зверушка с большими глазами. А кто-то говорил, что в саду урожай оно пожрало. Вряд ли прям весь, но что-то точно поедено было. Вроде зубы мелкие, но кто знает. Может, это вообще когти.

— Понятно, что ничего не понятно, — подытожила Ляся разочарованно. — Ни размер, ни внешний вид не ясен. Только то, что шумит, ломает всё, скидывает, и иногда возвращает всё на место.

— Ребята думают, что оно ядовитое.

— Почему? — удивилась Ляся.

— Ну галлюцинации вызывает. Когда скинуло всё, а потом назад вернуло — ну явно ж галлюны.

— Значит, у тебя с вырезкой тоже «галлюны» были, — Ляся повторила, но сама формулировка ей очень не нравилась.

Слишком просторечно Эрик излагал мысли, но девушка решила, что может попробовать «слиться с толпой», чтобы не выделяться и войти в доверие. С её способностями это было избыточным, но она, видимо, запоздало захотела понравиться парнишке, потому что он был моим приятелем, и больше не стала принуждать отвечать на вопросы.

— Не похоже, конечно, — задумчиво ответил он. — Выглядело так, будто просто померещилось всё. Но знаю, что не мерещилось. И вырезку в руках держал, чувствовал её вес, холод, она ж со льда была снята. Липкая немного. А потом вжух!

— Вжух… — повторил я.

— Вжух, — грустно присоединилась Ляся.

— О! — обрадовался вдруг пацан. — Я ж это… гнездо нашёл. Не знаю, чьё. Может, монстра вашего как раз. Под крышей одного из домов. Там не живёт никто. А мы с пацанами любим там потусоваться иногда. Оттуда вид хороший на город, и к рынку близко. Бывает стырим… — он осёкся, — купим что-нибудь вкусное, и там собираемся, едим в компании.

— Адрес дашь?

— Да я провожу.

— Не надо, — отрезал я, и Эрик погрустнел. — Это может быть опасно. Мы рисковать гражданскими не можем. Подставлять местных — позор для Школы. Мы ж защищать вас призваны.

— Понял, — недовольно промямлил он, но вроде даже не обиделся. — Покажу, отсюда край здания виден будет, оно недалеко, дойдёте сами.

Пока малой отошёл в туалет, я наклонился к Лясе.

— Слушай, мы можем дать ему немного денег, чтобы перекантовался? — не то спросил, не то указал, что мы должны. — Чисто пока его мамка не вернётся. Загребут же. Жалко.

Мальчишка мог пригодиться в будущем, а если сядет в тюрьму, то связаться с ним уже вряд ли получится. А он был ценным источником информации. По крайней мере, относительно прошлого моей тушки. И терять такой источник было бы расточительно. Расточительнее, чем дать какую-то часть пайка, чтобы он дождался приезда своей мамаши-кукушки.

Ляся опять нахмурилась. Бухгалтер внутри неё лютовал, но девушка старалась сохранить лицо. Я сверлил её взглядом, и она, наконец, сдалась. Всегда знал, что у неё доброе сердце.