Глава 7

— Ну и что это был за звездец? — с таких слов началось первое собрание студсовета, на котором собрались все представители.

Руби, Брендан, Шана, Джонни, я и девочка, назначенная секретарём. Она была кем-то вроде стенографистки и помощницы. И хоть в её обязанности входила фиксация всех поднятых вопросов, этот она не стала записывать. Лишь удивлённо приподняла бровь и прикусила губу, боясь нарушить молчание.

Ответа не было ни у кого. Все сидели молча, таращась друг на друга, не зная, что говорить и как вообще взаимодействовать. Выяснилось, что борьба за место в совете оказалась более увлекательной, чем само нахождение в самоуправлении.

Небольшая комната, которую выделила администрация, была довольно маленькой и неуютной. Нам указывали на наше место, намекая, что совет неугоден. Дальний корпус, тесное помещение, теневая сторона с небольшими окнами. Мебель тоже оставляла желать лучшего. В центре стоял круглый пошарпанный стол, вокруг пять стульев, в углу полка под книги (абсолютно пуста) и деревянная лавке, где расположилась секретарь. Благо хоть собрания внесли в расписание в то время, когда велись трудовые практики, призванные «сплотить и развить в студентах силу духа». Так что время, отведённое для тренировок и занятий, не будет потрачено на собрания. С другой стороны — это ещё больше разобщит нас, ведь мы «старосты, которые отлынивают», а ребята — «трудяги, на которых всем плевать». Во время практик, действительно, многое можно обсудить, и выходит, что мы не будем знать «голос народа», а они будут нам завидовать.

Ректор хитёр. Но и не таких переигрывали и уничтожали.

— Хорошо, перефразирую, — взглядом пробежался по всем старостам. — В Школу вторглись сектанты.

— Орден Отрицателей, — поправила шёпотом Руби и тут же потупилась.

— В Школу вторглись поехавшие кукухой представители Ордена Отрицателей, — зыркнув на неё, грозно произнёс я. — Им точно кто-то помогал. Они не могли сами так просто ворваться в Школу. И это уже не первый случай, когда на территории Школы происходит диверсия.

— Всё-то ты знаешь, — скривился Джонни, закидывая ноги на стол.

Ботинки были грязными, к подошве одного даже прилип листик бордового цвета. И хоть эта комната располагала к такому поведению, следовало это пресечь.

Я бы тоже закинул ноги на стол, если бы меня воспитывали волки. Но «Кролик был очень воспитанный» и не мог позволить так себя вести ни одному из присутствующих. Джонни выражал неуважение ко всем нам. И в первую очередь ко мне.

— Убери копыта, — спокойно произнёс я. — Мы не в хлеву. Или Персивалей растят именно там? Разве няньки не учили тебя манерам?

— Чему меня няньки учили, не твоего ума дело, — окрысился он, но ноги не убрал.

— Да, понятно. Учил бы отец, тогда, может, ты б что-то и запомнил. А так няньки, мамки, золотая ложка в ж… — я сдержался от пошлостей, но продолжил давить морально. — Он, видимо, брезгует таким отпрыском, поэтому и не воспитывал. Даже на родительский день не явился.

Я знал куда бить. По расстроенной физиономии Джонни три дня назад на родительском празднике было понятно, что он ждал отца, чтобы заслужить одобрение, но тот послал брата, не найдя времени для наследника.

— Ублюдок! — рявкнул Джонни. — У меня хотя бы есть отец! А твой, скорее всего, уже сгнил в какой-нибудь тюрьме.

Он опустил ноги, пытаясь встать с места и показать мне, кто тут главный, но его остановил Брендан.

— Может, хватит собачиться? — миролюбиво спросил он.

— Конечно, вернёмся к делу, — беззаботно продолжил я. — Копыт на столе больше нет, можем продолжать.