Услыхав это имя, Берни содрогнулась.
— И что он сказал?
— Ему удалось получить свидетельство о рождении. Он обратился в католическое попечительское общество, сопоставил полученные там сведения с теми, которые раздобыл, работая в больнице. Поэтому все время здесь вертится.
— Где?
— Вокруг Академии. Считает Тома своим отцом.
— Знаю, — кивнула Берни. — Том догадался.
— Тогда ты его мать.
Она не смогла ответить. Горло перехватило при воспоминании об ошеломляюще рыжих волосах сына, о мечтательной мягкости голубых глаз. Она родила его в Гефсиманской больнице, где служили сестры ордена Богоматери Победоносицы, в который ей предстояло вскоре вступить.
— Я никогда не понимала, почему ты всегда плачешь на Рождество, когда мы ставим ясли и кладем Младенца. Теперь поняла.
— Теперь поняла, — шепнула Берни.
— Все ошибаются, — сказала Реджис. — Иногда после этого жизнь меняется полностью.
Бернадетта затаила дыхание под прямым взглядом девушки.
— Помоги мне, тетя Берни, — всхлипнула она.
— Сделаю для тебя все, что могу. Расскажи мне, любимая девочка.
— Я сделала нечто ужасное, — разрыдалась Реджис. — А папа взял мою вину на себя.
Глава 27
Трое мужчин едва втиснулись в «пагани-занда», но Крис Келли умудрился проехать с двумя своими клиентами — взявшись во время дознания представлять также Брендана Маккарти, — полмили от полицейского участка в Блэк-Холле до Академии «Звезда морей».
Джон сидел на переднем сиденье, Брендан втиснулся рядом с ним, стараясь не задеть рычаг переключения передач. Крис вел машину быстро, без усилий. Привык мчаться из одного суда в другой, возвращаясь в собственную контору ради новых потенциальных возможностей. Сегодня в конце дня у него назначена партия в гольф в Эйвоне, и хочется поспеть к чаю.
— Итак, — заключил он, больше напоминая в солнечных очках «Персол» кинозвезду на юге Франции, чем защитника, везущего клиентов по сонной Шор-роуд, — они не готовы предъявить обвинения.
— Хорошо, — кивнул Джон, — тем более, что мы не сделали ничего предосудительного.