В приемной офицера снабдили солидной суммой. Он, прихватив с собою друга-чернооковца, тоже всего израненного направился по знакомому адресу. На этот раз возражений против приема его на лечение не было. Но он потребовал, чтобы и друга его положили.

- У вас же направление на одного человека, - запротестовали медики.

- Ах, так! - возмутился Потеев и, взяв за руку товарища, бросил: - Пойдем опять до Калинина.

Дальше дверей их не пустили. Оставили в институте обоих. Так они вдвоем в течение полугода поправляли здоровье под руководством светил медицинской науки.

Но мы отвлеклись. Наш рассказ - о Николае Шевцове.

Шел 1944 год. Линия фронта хоть и выкатилась за пределы страны, тем ни менее накал боевых действий не спадал, требовал полной мобилизации людских и материальных ресурсов. Нашли дело и ограничено годному в военное время. Шевцов получил назначение на базу наркомата обороны - сопровождать в Действующую армию транспорты с оружием и боеприпасами. За девять месяцев объездил все фронты. А когда началась подготовка к военным действиям против Японии, был откомандирован на Дальний Восток. Воевал на сопках Маньчжурии в должности заместителя командира батареи самоходных установок.

После завершения боев его оставили на месте. Два года был инструктором в национально-освободительной армии Китая. В знак благодарности китайские друзья на прощание подарили ботинки и ту самую куртку на меху, что согревала его теперь на досуге.

В 1947 году судьба уготовила ему еще один крутой вираж - нежданно-негаданно попал в Воздушно-десантные войска. Медицина нашла, что он настолько оправился от ранения, что не имеет ограничений не только на земле, но и в воздухе. Пришлось на практике познакомиться с крылатой пехотой, где все, от повара до командира дивизии, с парашютом на ты”. 280 прыжков и на его счету.

В послевоенные годы воздушные десантники почитали своего главкома генерала армии А.Ф.Маргелова все равно, что верующие самого господа Бога. Они видели в нем кумира и защитника, образец мужества и выдержки, строгой требовательности и отеческой справедливости. В будничной, житейской обстановке он был простым, доступным, что называется компанейским человеком. В этом Николай Шевцов мог убедиться еще тогда, в начале пятидесятых, когда генерал Маргелов командовал 6-м гвардейским воздушно-десантным корпусом, а он служил в одной из починенных генералу частей заместителем командира батареи. Близко познакомились через жен, работавших в одном госпитале: жена генерала - врачом, а Шевцова - медицинской сестрой. Бывало не раз в свободное от службы время семьями собирались у генерала, чтобы расписать пульку, а то и выпить рюмку-другую по случаю праздника. И была у майора Шевцова счастливая возможность посмотреть генерала-Героя, любимца лихих крылатых пехотинцев вблизи, поучиться его высоким нравственным качествам.

Обстоятельства, однако, сложились так, что служба Шевцова подходила к концу. В 1961 году он написал рапорт об увольнении в запас. Просьбу удовлетворили.

Когда встал вопрос, куда податься после демобилизации, долго раздумывать не сал - в Гомель! Крупный город, а главное, недалеко от родных мест, всего каких-то сотня километров

Получил квартиру, выдал замуж дочь, и потекла неброская, тихая жизнь пенсионера. Нет-нет, да и вспомнит он, как в жгучий мороз прикручивал к валенкам самодельные коньки, как выяснял отношения со старшим братом из-за игрушечного пугача, купленного на “позаимствованный” у матери рубль, как по утрам спешил в школу, предвкушая радостную встречу с друзьями-товарищами...

Глава 15. ВСЕ ТЕЧЕТ, ВСЕ ИЗМЕНЯЕТСЯ

В тот день на уроке истории мы как раз “проходили” Северную войну 1700-1721 годов. Виктор Васильевич в своем неизменном, изрядно поношенном, с рукавами-гармошками костюме, при галстуке в узкую полоску, медленно расхаживал перед головным рядом парт и выяснял, как мы усвоили прошлый урок.

- Мы на том занятии, помните, говорили про войну со шведами в начале восемнадцатого века. Кто может рассказать, как она проходила, чем закончилась?

Репков оглядел притихший класс. Желающих не было. Только после некоторого молчания послышалось с третьего ряда:

- Можно, я?

- А, Цыганок. Ну, давай, расскажи.