Я пожал плечами. Сколько лет прошло, а человек до сих пор чувствует себя обманутым.
– А ты знаешь, как погиб твой прадед? – внезапно поинтересовался он.
Я молчал и во все глаза смотрел на сенатора Экка.
– Мы убили его, – просто сказал Экк Хорт, будто только что поведал мне о своей мигрени или зубной боли.
Я молчал, боясь жестом или словом прервать рассказ главы сената.
– Когда Ида умерла от воспаления легких, мы с братом пришли выразить свою скорбь командору. От горя он ничего не соображал. Просто сидел за столом и рассказывал сам себе, какой замечательной была твоя прабабка. Тут каждый мог его понять, она снискала славу изумительной женщины. И очень сильно любила командора Мааса. Аллен вспоминал, как они познакомились, как впервые поцеловались, и всю эту муть, такую важную для влюбленных. Не знаю, за всю жизнь я схоронил пять жен, но ни по одной из них не пускал слезы.
Я молчал, втайне надеясь, что Экк вернется к прежнему разговору, и я узнаю еще что-нибудь о судьбе своего предка.
Явно раздумывая продолжать или нет, сенатор немного помолчал. Затем, вздохнув, словно решившись, добавил:
– Он сидел и ревел, как ребенок плачет за мамой. А потом горько усмехнулся и рассказал, что поссорился с Идой только раз, перед первым отлетом с Земли. Перед стартом Аллен Маас, прокладывая маршрут, все еще мысленно ругался с невестой и в сердцах нажал не ту кнопку. Перепутал, представляешь? Вместо тройки нажал девятку. Он сразу не заметил ошибку. А позже уже никакая корректировка курса не помогла. Компьютер пересчитал данные и привел нас в этот чертов ад. А всему виной простая ссора Аллена с Идой. Правда, смешно?
– И тогда вы его убили, – не спросил, а подытожил я воспоминания сенатора.
– Да, накинулись оба. Никто не ожидал. Мы словно стали единым зверем, свирепым от отчаяния.
– А как же другие два корабля? – бросил я.
– Они следовали за нами караваном. Всех вел головной компьютер, находившийся на «Аквамбусе». А в местной атмосфере сигнал пропал, и каждый приземлился… где смог приземлиться.
Сенатор прикрыл веки и замолчал. Я тоже не произнес ни слова. Впервые за многие годы, я не знал, как реагировать
– Что ты собираешься предпринять? – тихо поинтересовался глава сената, справедливо полагая, что занимать эту должность ему осталось недолго.
– Тут все просто, сенатор Экк, – услышал я со стороны собственный голос. – Согласно законам Республики, убийство не имеет срока давности и карается смертной казнью. Имущество убийцы подлежит конфискации, а дети передаются в приемные семьи. Им присваивают фамилии новых родителей. Я прав?
Сенатор кивнул, совершенно не понимая, к чему я клоню. Его дети давно выросли и уже имели собственных внуков. А имущество, как таковое, уже мало интересовало девяностолетнего старца.
Слезящиеся глаза смотрели на меня удивленно и насмешливо, словно сенатор ждал, какую глупость я еще сморожу. И я его не разочаровал.
– Давайте рассуждать, сенатор, – усмехнулся я. – Если бы вас осудили за убийство Аллена Мааса, вы с братом и ваши потомки, навсегда лишились права заседать в сенате.
Экк Хорт кивнул, все еще не понимая, что за этим последует.