«Вот интересно. Почему не сделать так — наградил и свободен? Так нет, уже час мозги полощут!» — мысленно стонал я, слушая «Любэ».
Заметив, что у Сталина перестали шевелиться губы, я незаметно вытащил один из наушников и прислушался:
— …за вклад в развитие «Объекта номер восемь» награждается орденом Ленина. Комиссар государственной безопасности Гоголев.
Чуть бледноватый генерал направился к трибуне, где под аплодисменты присутствующих ему на грудь повесили орден.
Хлопая в ладони, я тихо спросил у Али, склонив голову набок в ее сторону:
— Слушай, а часто Сталин сам награждает?
— Нет, очень редко. Но тут особый случай, — также старясь говорить незаметно, ответила она.
Я оказался в конце списка. Наградили и Сереженьку, и Карла Фридриховича — им присвоили почетные звания Героев Соцтруда Советского Союза со вручением соответствующей медали «Серп и Молот», вместе с орденом Ленина и какой-то грамотой.
Дождавшись, когда назовут меня, я под аплодисменты зала подошел к Сталину и, выпятив грудь, позволил приколоть к своей груди награду.
Орден Трудового Красного Знамени сверкнул у меня на груди от солнечного луча. Пожимая мне руку, Иосиф Виссарионович тихо сказал:
— Я уверен, что это не последнее награждение.
Вернувшись на свое место, я дослушал речь, и после небольшого выступления профессора Трауперга все направились в другой зал, где был приготовлен фуршет.
— И надо было тебе доказывать при первой встрече с товарищем Сталиным, что ты монархист?
— Я сразу высказал ему свою идеологию, не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки, — ответил я, отпивая из стакана.
— Вот поэтому-то ты и получил «Трудовик» вместо «Серпа и молота», — недовольно сказала Аля.
— Слушай, Аль. Честно. Мне вообще по барабану, что мне прикололи. Я сюда вообще ехать не хотел.
Аля на мои слова только вздохнула печально.
— Кстати, Аль, что там с поиском других порталов? Нарком заикнулся было, но до конца рассказать не успел. Ушел.
— Завтра устраиваешься у себя на квартире, а потом уж и начнем. Решили искать с самолета.