– Вы не хотите хуже, и я не хочу, чтобы другим было хуже, но кто сделает, чтобы у всех мальчишек и девчонок, а не только у первомайских мальчиков, жизнь была одинаково счастливой? Обеспеченные, как вы, не отдадут своих любимых чад в комбинаты, а для бедных, если что и сделают, то кое-как по причине скудости государственного бюджета. Вот в чём проблема.
Споры на подобные темы были нескончаемы, и каждая ассоциация продолжала идти своей отдельной демонстрацией.
Аллочка приходила домой измождённая от усталости, но счастливая от сознания выполнения общественного долга. Больная мама её смотрела на дочь с завистью. Она рассказывала, что первомайской ночью, той самой, о которой все говорят, ей тоже хотелось мужской любви, но в доме её не было мужчин в то время, а выйти куда-то по состоянию здоровья она просто не могла. Вот ведь бывали и такие истории.
А однажды Аллочка встретила на улице Девочкина. Он-то её признал не сразу – шутка ли: в день по несколько десятков пациенток проходит через его руки. Но Аллочка была в числе первых пациенток, связанных с первомайскими мальчиками. И когда она при встрече улыбнулась ему и сказала весёлым голосом:
– Здравствуйте, Николай Сергеевич!
Он посмотрел на неё без удивления, но с вопросом в глазах:
– Простите, не припоминаю.
– Алла Владимировна. Я у вас была на приёме, и вы мне сказали, что я в положении. Я тогда вам не поверила, но вы оказались правы.
– Да-да, начинаю припоминать. Вы тогда захотели на меня жаловаться. Но я вас ещё где-то, кажется, видел.
– Конечно, могли видеть. Я ведь руковожу ассоциацией женщин в защиту первомайских мальчиков. Наши демонстрации и мои выступления иногда показывают по телевидению. Но вы знаете, я вам очень благодарна. Вы действительно талантливый врач. Слышала, что вы открыли свою фирму «Первомайские мальчики». Это очень хорошо. Если будут проблемы, готова помочь своей ассоциацией. А мне любопытно узнать, сами вы не собираетесь стать отцом первомайских мальчиков? Извините за нескромный вопрос, но это ведь сейчас самое актуальное.
– Собираюсь, как это ни покажется странным, – ответил почти грустным голосом Девочкин.
– Что же тут странного?
Аллочка не могла понять врача. Ей подумалось, что уж кто-кто, а врач гинеколог не может удивляться происходящему.
– Видите ли, в чём дело, сударыня, – начал объяснять Девочкин, вспомнив, как он обратился в прошлый раз к этой даме, но Аллочка прервала его:
– Не называйте меня сударыней, пожалуйста. Меня зовут Алла Владимировна, хотя многие почему-то продолжают называть просто Аллочкой.
– Ну, хорошо Аллочка, если вам так угодно. – Девочкин не мог сразу отойти от официального стиля в разговоре. – Я в ту первомайскую ночь был на дежурстве в больнице, и уж не знаю, кто из нас кого соблазнил, но мы оказались в сетях любви с моей медсестрой, которая, кстати, в тот первый день массовых консультаций принимала и вас. Удивившись такому странному наплыву пациенток, я спросил в конце рабочего дня мою помощницу в порядке шутки, не беременна ли и она случайно, на что она ответила, что вот именно случайно ей кажется, что беременна. Пришлось проверить и убедиться в том, что она права. И вот думаем до сих пор, что делать.
– Рожать и только рожать, – заявила безапелляционно Аллочка. – Горячо поздравляю вас с предстоящим событием! Замечательное будущее ожидает наших мальчиков. Рожать – в третий раз сказала она это сакраментальное слово и, извинившись за занятость, побежала по своим делам.
Тревоги родного дома
Николай Николаевич Науков известность не любил и всегда старался держаться от неё подальше. Работал он на закрытом предприятии, как все, давал подписку о неразглашении секретов, с которыми имел дело, а потому с журналистами предпочитал не общаться. Среди своих коллег по работе он, конечно, был личностью известной и любимой не только благодаря уживчивому характеру, но и потому, что его изобретения всегда оказывались результативными, что приводило к получению премий всеми участниками проекта. Говорить о своих изобретениях за пределами предприятия ему не нравилось, да и не разрешалось. И вот тут такая оказия с его сыном, учудившим такое, что теперь хочешь – не хочешь, а фамилия Науковых пестрит во всех газетах.
Роман находится пока в Крыму, собирался приехать с невестой в начале июня, а тут такое заварилось, что ему приходится там задержаться, чтобы не попасть сразу в тиски журналистских объятий. Так объяснили Наукову старшему причину того, что его сын продолжает отдыхать в Крыму. Его пытаются спрятать от прессы, а кто спрячет отца начудившего изобретателя? Вот что волновало Николая Николаевича. Факт изобретения Романа, то есть суть изобретения, его, разумеется, как инженера-экспериментатора, тоже интересовала, но об этом он хотел поговорить с сыном непосредственно по его возвращении домой. Вообще-то Роман в редкие свободные часы отца задавал ему некоторые теоретические вопросы. Они иногда даже успевали поспорить по каким-то темам, но сын ни разу не делился своими планами в области собственных научных исследований. Так Николай Николаевич коротко и отвечал настырным корреспондентам, находившим Наукова старшего то у подъезда собственного дома, в который их не стали пускать по приказу городской администрации, то каким-то образом узнавали мобильный телефон и звонили с просьбой ответить всего на пару вопросов.