– Полностью с вами согласен, – с хитрой усмешкой поддержал ее Иван Васильевич. – В таком возрасте и не знать симптоматику хорошо проведенных выходных… – Он с намеком качнул головой. – Случай тяжелый, но лечению поддается.

– Паническая атака? – выдал версию кто-то из сидевших за моей спиной. Голос знакомый, но в ушах звенело, так что пробился как сквозь преграду.

– Очень близко, – не без удовлетворения кивнул Иван Васильевич, – но не она.

– Эмпатический статус, – приподнялся Иван.

А меня прямо-таки прошибло. Нет, не облегчением от осознания, что именно со мной происходило, а от понимания, что могло стать его причиной.

– Великолепно! – взмахнув руками, между тем удовлетворенно воскликнул Иван Васильевич. – Эмпатический статус той или иной степени возникает у целителей-эмпатов, обладающих способностями значительно выше среднего уровня, как реакция на события, происходящие с людьми, которые с ними каким-то образом связаны. Будь дар госпожи Александры Салтыковой менее структурированным, мы бы сейчас наблюдали третью или четвертую стадию, выраженную в тяжелой, купируемой только специалистом истерике, но, – он наметил поклон в мою сторону, – в нашем случае все происходит достаточно интеллигентно. Хотя это и требует со стороны госпожи Салтыковой огромных усилий.

– Но ведь надо что-то делать?! – подскочив, возмущенно выдала Анна.

Мысленно поблагодарив ее за поддержку, заставила себя медленно выдохнуть.

Она права! Надо что-то…

– Извините. – Я резко встала.

Меня вновь качнуло, но это уже не имело значения. Внутренняя дрожь ушла сразу, и, хотя тело ощущалось влажным, слабости, которую чувствовала еще мгновение назад, уже не было.

– Вы можете идти, Александра, – с печалью произнес Иван Васильевич и отступил, освобождая проход.

Я кивнула. Схватила сумку, бросила туда учебник, посмотрела на Анну, на Ивана…

Мысль о том, что прощаюсь, была странной. Но она была. И я не могла этого изменить.

Вышла я из кабинета спокойной. И хотя спокойствие это воспринималось мною ледяным, отстраненным, как если бы сама находилась с одной стороны, а оно – с другой, это состояние меня устраивало больше, чем выкручивавший раздрай.

А еще я понимала, что все действительно только начиналось, но уже могла действовать. Пусть пока и не знала как.

Первое, что сделала, когда закрыла за собой дверь кабинета, достала телефон и набрала номер Андрея.

Тот ответил сразу. И это мне совсем не понравилось.

– Что с отцом? – жестко спросила я, не дав ему произнести ни слова.

Иван Васильевич правильно сказал: реакция на события, происходящие со связанными с эмпатом людьми.