– А вот этот камушек у нас разберет госпожа Александра Салтыкова, – зайдя с последних парт, остановился рядом со мной Иван Васильевич. Достав из коробки продолговатый камень, положил на стол. – Тест Шермана, будьте любезны.

Начальное целительство нам поставили второй парой в последний момент. Заменили латынь, преподаватель которой, как по секрету поведали студенты другой группы, в выходные праздновал пятидесятилетний юбилей.

Судя по его отсутствию в академии, день рождения прошел на славу.

Впрочем, это было не мое дело. Вот дорасту до таких лет…

Встала я не без труда, успев ухватиться за спинку стула, когда качнуло. Медленно выдохнула. Голова не то что кружилась, но в затылке неприятно долбило.

Иван Васильевич продолжал стоять рядом. И даже чуть наклонился в мою сторону, словно к чему-то принюхивался. Мысль о том, что он мог подумать в этот момент, вызвала у меня истерический смешок. Вот только… вместо смеха получился всхлип. Да и слезы…

Прикусив губу так, что чуть не вскрикнула, потерла ладонь о ладонь. Это должно было помочь настроиться. Не помогло. Меня вновь качнуло.

Упасть мне не дали. Иван Васильевич подхватил, помог снова сесть на стул. Убедившись, что сижу нормально, выпрямился, глядя на меня с явным интересом.

От этого взгляда меня передернуло и захлестнуло желанием произнести какую-нибудь колкость, но подбородок задрожал, так что пришлось еще и стиснуть зубы, хоть как-то усмиряя сорвавшиеся с цепи нервы.

Мне бы уйти и забиться куда-нибудь в уголок…

Это надо было делать на перемене, когда имелась такая возможность.

А вот преподаватель молчать не стал. Пройдясь ладонью по тощей седой бородке, сложил руки на груди.

– Удивили вы меня, госпожа Александра Салтыкова. Я, конечно, знал, что вы – особа одаренная, но чтобы так…

– Она у нас хоть куда! – не удержался от сарказма Бабичев. Он, как и остальные, с интересом наблюдал за происходящим. – Откуда только что берется?!

– А вас, господин Виктор Бабичев, я попросил бы заткнуться, – даже не бросив взгляда в сторону Виктора, спокойно произнес Иван Васильевич. – Вот когда начнете демонстрировать хоть какие-то способности, тогда я позволю вам высказываться с места, а пока молчите, смотрите и впитывайте.

Как ни странно, подействовало. И не только на Бабичева. Не скажу, что мне стало спокойнее, но внутренняя дрожь слегка стихла, словно сдаваясь перед спокойствием преподавателя.

Жаль, окончательно не сдалась, и меня кидало то в жар, то в холод.

– Вот интересно, – продолжая исследовать меня внимательным, но мягким, участливым взглядом, произнес Иван Васильевич, – кто-нибудь может сказать, что именно происходит сейчас с госпожой Салтыковой?

– Последствия хорошо проведенных выходных? – опять не удержался от реплики Бабичев.

– Идиот! – высказалась на его счет Аня.