– Ваше…

– Дальше, – оборвал он Марата.

Без особых причин…

О выходных при таких обстоятельствах речь не шла, но просьбу без особых причин не беспокоить Марат исполнял безукоризненно.

– Конвой передал код экстренного изменения маршрута. Идут на четвертую точку.

Задавать глупые вопросы Трубецкой не стал – Марат и хотел бы, но ответить на них вряд ли мог. Во время Персидского конфликта в секторе, где находилась четвертая точка, стоял полк, в котором служил Игнат Воронин и его побратимы.

Намек судьбы?

Еще бы понять, на что именно.

Воскресенье прошло как в тумане.

Встала я рано, но Игорь уже не спал. Более того, успел приготовить завтрак, который я хоть и с трудом – кусок в горло не лез, но съела.

Затем он отвез меня в госпиталь. Потом… Потом меня снова отправили домой. Но теперь уже одну. Если, конечно, не считать сопровождавшую меня охрану.

Состояние дядьки Прохора оставалось стабильным, однако выводить его из целительского сна медики не торопились.

Вроде и правильно – целительский сон полезен, но так хотелось убедиться, что все действительно в порядке. Услышать его голос. Посмотреть в глаза.

Увы, спорить с теткой Полиной, которая приехала в госпиталь еще раньше меня, было бесполезно. Отец-командир, которого в нашем доме слушались беспрекословно.

Понедельник начался не лучше. Спала я плохо – не сны, а сплошные кошмары. А когда все-таки уснула нормально, как раз наступило время вставать.

Первую пару я еще продержалась, хоть это и потребовало серьезных усилий. А вот на второй сорвалась. И это было страшно, потому что взять себя в руки у меня не получалось, как бы я ни старалась. Внутри тонко вибрировала натянутая струна, к глазам подступали слезы, заставляя с силой прикусывать губу, чтобы не зарыдать в голос.

И ведь не было причин…

Отец с Ревазом пересекли границу. Об этом Андрей написал еще ночью. Утром пришло второе сообщение – Прохора разбудили. Состояние стабильное.

Нужно было радоваться, а меня колотило. Словно еще ничего не закончилось, а только начиналось.

И я, похоже, не ошиблась.