Пит кивнул. Он и сам это знал, я мог и не говорить.

– Здесь замешано Бюро, – сказал он.

Меня это изумило.

– Ты имеешь в виду ФБР?

– Нет, блин, я имею в виду бюро, которое стоит у меня в кабинете.

Я проигнорировал эту шпильку. Слишком уж значимым было открытие.

– И чем же таким занимался Дорси, что это заинтересовало федералов?

– Понятия не имею, – заявил он, и я сразу ему поверил. – Все, что я знаю, это слушок, что федералы запретили Отделу внутренних расследований заниматься этим делом. Думаю, они тоже расследовали его со своей стороны.

– Тогда почему вдруг все изменилось? Почему Дорси пришлось скрываться?

Ответа на этот вопрос Пит не знал, и тогда я спросил его, слышал ли он когда-либо о Джеффри Стайнзе. Он сказал, что нет, но согласился проверить его. От Винса я до сих пор не получил никакой информации, так что вовлечь в это дело еще и Пита, безусловно, имело смысл.

Я уже собирался идти, но Пит заставил меня ждать, пока он попробует и крем-брюле, и некое «вишневое торжество». Оба десерта заслужили его одобрение, хоть он и счел крем-брюле «слегка в пупырышку». Я сказал ему, что если он еще когда-нибудь выберет ресторан вроде этого, я покажу ему «пупырышку» несколько другого рода.

По дороге домой я начал продумывать свою стратегию. Мне надо попытаться вести это дело так, как если бы я не знал доподлинно, что Гарсия невиновен, а это подразумевает выяснение всего, что только возможно, о жертве – Дорси. Если Пит не соврал насчет ФБР, а он редко ошибается в таких вещах, тогда здесь целая куча некопаной информации, и нарыть ее будет ой как невредно.

Дома меня ждало чудо. Лори сидела на крыльце и гладила Тару. Я припарковал машину и направился к ним, а они встали с крыльца и направились ко мне.

Лори крепко обняла меня, а Тара села рядом в ожидании своей очереди. Объятие продолжалось довольно долго, и это было хорошо. Я никуда не спешил. Наконец она отстранилась и заглянула мне в глаза.

– Я знаю, ты не мог взяться за это дело, чтобы ранить меня, – сказала она.

– Не мог.

– Я знаю, что у тебя была серьезная причина заняться им, – сказала она.

– Была.

– Я знаю, что ты не можешь назвать мне эту причину.

– Не могу.