Вышел на солнце, чуть качаясь, машина стоит, а перед ней малинник. Три девки, одна другой краше. Рыженькую толстушку так и хотелось по попке сходу хлопнуть, и на солому. Сдерживало отсутствие подходящего стога рядом. Голый бетон кругом. Две другие тоньше были, но тоже ничего. Одна, беленькая, почти голая. Глаза сами на нее смотрели, пытались трусики рассмотреть. А, кажется, их и нет. Только наколка цветная по бедру. Меч, стена обрушенная и буквы незнакомые. У Скрипа тоже татуировка есть. Даже две. Группа крови и нож сломанный, с надписью заграничной. Пацаны во дворе накололи. Гость залетный рубашку расстегнул. Девчонки картинку на груди увидели, залепетали чего-то.

- Что ж вы нормального языка-то не знаете? – вздохнул сталкер.

- Я буду вашим переводчиком, - мило улыбнулась третья.

Девушка Клинка, сообразил Скрип. Клинок ему нравился. Славный парень, не задавака, к нему не цепляется, ни разу даже не ударил, хотя пару раз Скрип чувствовал, что разозлил его здорово. К Пике хорошо относится, а Пика Скрипу был как братишка младший. Сам он из детдомовских. Семья по пьяному делу в хате сгорела, так у него дорога по казенным домам и пошла. Ну, а когда выбор встал, в тюрьму садится или в Зону идти, решил рискнуть. Первую неделю голодно ему было, а потом как они с Пикой шустрить сами стали, жизнь наладилась. Осели они в баре, в авторитет попали. Понятно, там бандитов всего десяток, наперечет. Каждый при деле. Кто мужиков на работу водит, кто о справедливости и удаче рассуждает, как он и Информатор.

О справедливости и правде лучше всего воры толкуют. С пониманием. По любому.

Поцеловали его все три по очереди. Начинали как в детском саду, в щечку, но он это дело пресек. Сгреб рыженькую девочку в охапку и убедительно потискал. Та особо и не вырывалась.

- Это мои подруги, - сказала невеста Клинка, та еще штучка. После ее дружеского поцелуя у Скрипа все в организме встрепенулось и восстало. – Лаура, историк, и Франческа, второй режиссер на студии телеканала. У нас до вечера свободное время, мы можем отвезти тебя домой или ты можешь проехаться с нами. Франческа должна выбрать для съемок один вариант из нескольких предложенных.

- Конечно, с вами, - сказал Скрип.

Может, где по дороге стог сена попадется, подумал он.

Девчонки сели на заднее сиденье, пришлось ему рядом с Паолой сесть. Что ножки, что грудь являли картинки завлекательные, зависть к Клинку возникла нечаянно. Ведь это все его. Не до дороги было сталкеру, не смотрел по сторонам. Очнулся от морока, когда машина остановилась.

Перед ними был старый дом со стеной выложенной из камня. Уцелел во время войны, подумал Скрип. Он свое детство в Донецке провел, там весь город заново отстраивали. Как и половину Украины. Редко приходилось в таких домах бывать.

Вошли, прислуга встретила, в кабинет провела. На столе череп лежит, шар хрустальный на подставке. Гадалка, сообразил Скрип. Дурят простых людей, разводят лохов на бабки. Ни копейки не дам, и девчонок обобрать не позволю, решил твердо. Ведьма старая, хозяйка, выводила речь напевно, девчонки уже поплыли. Глазки затуманились, женихов им обещает. Сейчас начнут деньги отдавать за ремонт чакры.

Взял сталкер тетку за плечо, и встряхнул, так, что зубы у той лязгнули. Опытная была мошенница, сообразила – нашла коса на камень. Замолчала, к столу крадется потихоньку, шаг за шагом. Скрипа за собой тянет. Все молчком. А на финише ускорилась. Схватила шар хрустальный, и с разворота гостю промеж глаз решила засветить. Не на того напала. В детдоме и в армии Скрип на физкультуре в регби играл. Взял подачу легко, прямо в руки. Подставился. Направила злая ведьма на хрустальный шар пульт дистанционного управления и включила электрический разряд.

Прошила синяя молния ладони человеческие, озоном в комнате запахло, вот и его Зона достала, подумал сталкер. Не самый опытный он, да только кто хоть раз «электру» видел, тот удар «конденсатора» ни с чем не перепутает. Повело его вбок, и рухнул Скрип на ковер пушистый.

Над головой раздавалась громкая брань. Дочь тысячи отцов. Хорошо сказано.

Зарекался ведь он пить финикийское пальмовое вино. Напился где-то с кем-то, потом его притащили к гетерам в публичный дом. Судя по ковру под носом, до кровати его не донесли, а лупанарий не из дешевых. Что-то он гонит, подумал Скрип. Водочки пузырек высосал досуха, так то не пьянства для, а здоровья ради. Радиацию из организма выводил. Допился до видений, голоса в голове звучат. Правда, родные, в пьянке толк знают. Эх, ты, Марк Аврелий из рода Северов, легат, трибун и прочее. Допился сталкер до белой горячки. Кстати, а чего они там лаются? Если спорят, к кому из куртизанок его на ложе нести, так это зря. Сейчас он перевернется, сгребет их всех на ковер, и никто никуда не пойдет.

- Ты, дряхлая обезьяна, запри дверь. Если сюда войдет кто-нибудь кроме гонца от императора, смерть твоя будет ужасна. Я плачу всем, и если твои девицы мне понравятся, выкуплю заведение целиком.

Эх, ма. Была бы денег тьма, купил бы баб деревеньку, и имел бы их помаленьку, вспомнил сталкер армейские стихи. Галлюцинация у меня особо буйная, но вставать надо.

Повернул голову и увидел два божественных сосуда для наслаждения. В смысле, девчонок было на одну больше, но в голове было точное знание, что третья – чужая. Мы не привыкли отступать, сказал Марк Аврелий. Все до чего воин дотронулся окровавленной рукой – его. Ты, урод, Клинка не видел. Перед ним Нож Данцигер согнулся, мать твою. А Данцигер военную прокуратуру округа зажмурил. Сцепится с ликторами, стражами закона, оком императора - это круто, согласился легат.

- Пошевеливайся, ведьма, и помни, что смерть на кресте дело долгое. Я тебя в тени повешу, чтоб ты подольше мучалась, - сказал легат. – Не нравишься ты мне почему-то.