- Ясно. Ничего особо ценного. Это и не мудрено - чем выше уровень моба, тем больше вероятность, что упадет что-то стоящее. Так что с онклифов и собак выбить полезную вещь - это надо быть редкостным везунчиком.
- А что это и зачем? - Бронников не стал упускать возможность получить консультацию от сведущего человека, поскольку описание многих предметов было настолько специфичное и малопонятное, что предназначение большей части добычи осталось для него загадкой.
- Я и сам не про все знаю, - признался Годин. - Этот серебряный шнурок - самое ценное из твоих вещей, он используется для изготовления луков. Можно продать за 40-50 алмазов, в зависимости от цен на аукционе. Красные и синие тряпицы нужны будут тебе для одного квеста на третьем уровне, так что копи их. Ржавый гвоздь - не знаю зачем, можешь либо продать его за пару алмазов, либо себе оставить, вдруг пригодится потом. Золотое кольцо с янтарем - просто безделушка, можно подарить кому-нибудь или продать за 4-5 алмазов. Записка безумного торговца - наверняка для какого-то квеста, но я не знаю, для какого. Башмачный каблук - не знаю, осколок зеркального медальона - не знаю... Тяжелая вода - ее тоже копи, понадобится для освящения эльфийских рун.
- И много различных предметов в игре? - Алексей снова почувствовал себя полным профаном.
- У-у, сотни... И постоянно добавляются свежие - для новых квестов, для прокачки репутаций всевозможных братств и богов, для тренировки удали. Мне кажется, что уже и сами создатели игры точно не скажут, сколько наименований предметов они ввели. Но, в конце концов, все это работает: то, что не нужно одному, до зарезу требуется другому. Так что, поскольку котомка не резиновая, я тебе советую выставлять все лишнее на аукцион - то, что можно передать другому персонажу, разумеется, а то ведь кое-что даже отдать нельзя. И места будет больше, и лишняя копеечка не помешает. На худой конец, выкидывай, а то скоро ходить не сможешь... Ты, кстати, уже давно в Пригороде, выключай комп и одевайся, по дороге поговорим.
- Ага, точно, - согласился Алексей и завершил работу компьютера. Выключать тумблер сетевого фильтра, вопреки рекомендациям малограмотных специалистов, он не стал, отлично зная принцип его работы.
Надевая куртку, выглянул в окно - нет, как и следовало ожидать, погода не улучшилась. Все тот же мелкий противный дождичек из низко нависших тяжелых туч... "Скорей бы уж морозы", - подумал Алексей, запирая дверь на ключ. Вахтерша на выходе спросила, не у Бронникова ли ключ от лабораторной комнаты в подвале. Похлопав по карманам, он отрицательно помотал головой и предположил, что там еще кто-нибудь работает. В Институте было в порядке вещей, когда сотрудники при наличии срочных дел задерживались допоздна или приходили на работу в выходные.
- Бр-р... Мороз бы ударил, что ли, - передернул плечами Годин, когда они вышли на крыльцо. Бронников усмехнулся и заметил:
- Тебе-то что жаловаться, у тебя вон зонтик есть... А я, пожалуй, по такой погоде до остановки с тобой не пойду, побегу прямиком до дому.
- Давай, - согласился Ильич, раскрывая зонт. - До понедельника!
- Бывай, - махнул рукой Алексей и, сунув руки в карманы и опустив глаза долу, спустился с крыльца и размашисто зашагал навстречу мокрому ветру.
Очень скоро лицо стало основательно мерзнуть, и не мудрено: при несильном выдохе на фоне темных предметов явственно различались клубы пара. Исходя из жизненного опыта Бронникова, это свидетельствовало о температуре воздуха в 5-6 градусов тепла. Конечно, следовало сделать поправку на высокую влажность... но подобная протокольная точность в данном случае была ни к чему. Погодные и дорожные условия вполне поддавались описанию без цифр и наукоемких характеристик с помощью всего одного слова - мерзопакостно.
В этих условиях истинной благодатью явился хозяйственный магазинчик по дороге - Алексей сегодня зашел бы в него, даже если б не вспомнил о подгузниках. За неспешным выбором между привычными Памперсами-Хаггисами и дешевыми азиатскими аналогами, на чьих испещренных иероглифами ярких упаковках только рисунки помогали понять, что же находится внутри, продрогший юноша наслаждался разливающимся по телу теплом. Сухо, чисто... Купив, помимо подгузников, еще комплект металлических крючков (под полотенце и фартуки на кухню) и коробку стирального порошка (особого, для детского белья), он задержался у столика на входе, чтобы уложить покупки в пакет. Закончив, поднял глаза и вдруг увидел ее.
Следующая за ним покупательница была вполне обычной девушкой. Не вчерашний подросток; вполне взрослая, лет двадцати с хвостиком... может, даже под тридцать. Совершенно незнакомая; Алексей был точно уверен, что они раньше никогда не встречались. Потому что он вряд ли смог бы, увидев однажды, забыть это миловидное лицо, обрамленное нежными, пушистыми светло-русыми локонами, ниспадающими на плечи. Мириады мельчайших искрящихся брызг воды придавали им вид мистического ореола, или волшебной ауры, словно у неземной феи. Точеная ладная фигурка, плохо скрываемая изящным бежевым плащом, нежные руки, украшенные двумя серебряными кольцами с бериллами, - александритом и аквамарином, бархатный голос и большие, усталые карие глаза... Алексей замер, ощущая внутри покалывание маленьких искорок, приятной волной сбежавших от груди по пояснице куда-то к ногам; хотел отвести глаза, стыдясь того, как бесцеремонно он пялится на незнакомую женщину, но не смог. Дыхание сбилось, и ему пришлось усилием воли буквально отдать самому себе приказ продолжать дышать.
В тот момент он не думал ни о том, что эта девушка, может быть, замужем, или что у нее, возможно, есть постоянный друг. Не помышлял Алексей и об измене семье - он про нее просто не вспомнил. Это были совершенно разные плоскости бытия; с одной стороны - нарисованный серым мир вокруг, в котором где-то существовали Марина с Викой, магазин, Институт с его работой, Екатеринбург с этой ужасной погодой, и вообще вся эта планета, маленький шарик в пространстве. А над всем этим - светящаяся богиня, удивительная незнакомка, мельком скользнувшая взглядом по застывшему парню. И внезапно появилось ощущение, что стоит только захотеть - и можно оторваться от земли и полететь вслед за ней, и быть с ней, потому что все остальное вокруг - фикция и ничего не стоящий мираж, и только она настоящая.
Светлое, чистое чувство, без малейшего налета каких-либо корыстных или грязных мыслей. Любовь с первого взгляда? Нет, это слишком примитивное определение для охвативших Алексея эмоций. Так иногда случается: достаточно доли секунды, чтобы внезапно ощутить к человеку глубочайшую симпатию, почувствовать небывалое родство душ, согласиться без оглядки следовать за ним на край света, поскольку быть рядом с ним - это и есть счастье. В такие мгновения с обескураживающей ясностью понимаешь, что до конца жизни будешь корить себя, если немедленно не сделаешь шаг навстречу. И Алексей сделал.
Прихватив свой пакет, он вышел вслед за девушкой, на ходу соображая, как лучше обратиться к ней и заодно проверяя, смешно сказать, ворочается ли еще язык в онемевшем рту. Кажется, придумал; не глядя, достал сторублевую купюру, - мол, девушка, вам на кассе недодали сдачу, просили передать. "Как недодали? - удивится она. - У меня была тысячная бумажка, купила на сто с небольшим рублей, восемьсот с лишним сдачи". "Точно восемьсот?" "Ну, давайте пересчитаем... Пятьсот и три по сто - все верно". "И правда. Значит, это вам подарок судьбы - она всегда благосклонна к Натальям". "Но меня зовут не Наталья", - лукаво улыбнется она, догадываясь. "Да и меня тоже, как ни странно. Я Алексей, Бронников. А вы?..".
Обуреваемый сладостным предчувствием, Алексей ускорил шаг, но внезапно у него словно что-то оборвалось внутри. Светловолосая нимфа сошла с тротуара и взялась за ручку левой дверцы припаркованного у магазина Форда. Юноша врос в землю; снова не в силах сдвинуться с места, он тоскливо наблюдал, как незнакомка садится за руль, устраивается удобней, привычным жестом ставит на пассажирское кресло рядом покупки и заводит машину. Девушка не перестала быть для него загадочной и желанной богиней; он обожал ее так же, как и минуту назад, но к ватным ногам словно прицепили пудовые гири - увлекающие вниз, не дающие больше взлететь.
С пугающей отчетливостью Алексей внезапно осознал, насколько различается их статус, и это понимание несокрушимой стеной встало между ним и ничего не подозревающей незнакомкой, которая, внимательно глядя в зеркало заднего вида, разворачивалась к выезду с парковки. Что может дать этой состоявшейся в жизни девушке он, обычный парень, коих вокруг - пруд пруди? Никчемная профессия, глупая работа, смешная зарплата, ни гроша за душой... Жена и семья, наконец. Зачем он ей? Ни к чему совершенно. И с зияющей пустотой в душе, в которую безразличный ветер тотчас же принялся забрасывать холодные капельки дождя, Алексей проводил глазами серебристую иномарку, уносившую его судьбу.
Остаток пути он медленно брел, вспоминая эти чудные грустные глаза, одарившие его мгновениями эйфории. Что можно противопоставить сложившемуся укладу обстоятельств? Выше головы не прыгнешь, и нечего на зеркало пенять, коли... И потом, как бы он объяснил жене и дочке появление в их жизни нового человека, пусть даже безумно дорогого для Алексея? Воистину, нет худа без добра.