На одном из совещаний начальник оперативно-следственной группы Борис Александрович Васильев сказал:
— Давайте обсудим создавшееся положение. У кого есть какие мысли?
— Мысли... — послышался голос. — Есть же план, вот по нему и надо дальше трудиться. А вообще — пока глухо, как в танке...
— С пессимизмом будем кончать! — сурово сказал Васильев. — Он — плохое нам подспорье. Нужна работа, нужен результат. Да и как иначе? Ведь преступник на свободе. Мы не знаем его замыслов, не знаем, на что он способен. А если так — каждую минуту можно ждать нового преступления. Продолжаем совещание. Прошу проникнуться сознанием лежащей на нас ответственности. И — без общих фраз. Давайте конкретные предложения.
— Чтобы их вырабатывать, нужна конкретная информация. А где она? Есть, конечно... Вроде показаний тех доярок с фермы: да, видели в пятом часу утра, как вдалеке по пригорку проходил человек. Ну и что? Кто это был — преступник, случайный мужичок? Насчет опознания, в случае чего, — речи быть не может, слишком далеко находился. Тоже холостой выстрел...
Тут встал заместитель Васильева, Зосима Иванович Будилов:
— Если говорить о конкретном — надо, я думаю, продолжать работу с прутом. Ведь это вещь, улика. Вдруг кто-нибудь видел человека с таким предметом? Ведь его размер и форма позволяют предполагать, что им пользовались в качестве обыкновенной трости. А такое бросается в глаза. Давайте пойдем в люди, в коллективы, будем его показывать. Второе: костыльная лапа. На месте происшествия мы ее не обнаружили — а между тем без нее костыль из шпалы не выдернешь. Значит, она была у преступника или у преступной группы и унесена с собой. Все лапы на железной дороге считаются инструментом строгого учета. Надо провести по околотку их проверку и инвентаризацию.
И работники УКГБ пошли с прутом по конторам, бригадам, участкам Всесвятской, Половинки, Скального, других окрестных селений. Зашли и во Всесвятскую начальную школу, в надежде: ребятишки народ любопытный, вездесущий, вдруг кто-нибудь что-нибудь видел? И вот в третьем классе девчушка Таня Токарева крикнула из-за парты:
— Да у нас дома таких железяк навалом лежит!
— Прямо навалом?
— Ага, полно!
— Ну-ну... Где, говоришь, ты живешь-то?
По указанному адресу жили братья Токаревы, известные в поселке пьяницы и дебоширы. Они уже фигурировали в материалах дела как личности дерзкие, недовольные порядками. Оба Токаревы, Петр и Николай, работали в леспромхозе, были судимы за хулиганство. Но конкретных материалов, свидетельствующих о том, что они причастны к крушению, не было. А теперь? Из школы оперативные работники, разговаривавшие с Таней, отправились к следователю. Павел Иванович выслушал их, подумал и сказал:
— Надо идти к этим Токаревым, разбираться. Вопрос серьезный. Я думаю, у нас даже есть основания на производство обыска. Ведь по данным дела, Токаревы в ту ночь не ночевали дома. Сами они говорят, что были на рыбалке, — а подтвердить, что они были именно там, никто больше не может. Надо идти...
Дверь токаревского дома открыла угрюмоватая старуха — судя по всему, их мать,
— Здравствуйте. Вы ведь Анна Михайловна, верно? А я майор Розанов, следователь госбезопасности. Сыновья ваши дома?
— Нету, на работе оба... Вы по какому делу-то?
— Вот посмотрите на этот прут. Ваша внучка Таня сказала, что видела такие в доме. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Ну-ко дайте, огляжу. Нет... вроде не встречалось таких... Не знаю, не знаю.
— А сама Таня где?