— Родненькие, — говорил он заплетавшимся языком, — чаво тут дрыхнете? В городе такое веселье! Вино рекой течет. Дар-мо-вое!

— Оно по тебе и видно, — отозвался кто-то из солдат,

— Отведем, что ли, братцы, душу! — выкрикнул другой. — Давно ведь не пили вволю...

Солдаты зашумели.

— Пора! — сказал Лукоянов, делая шаг вперед.

— Погоди, сначала я, — остановил его Решетников.

Василий Иванович вышел на середину казармы, расстегнул шинель, властно поднял руку.

— Товарищи, — сказал он. — Прав солдат! Спать в эту ночь нельзя. Надо идти в город.

Решетников остановился, обвел взглядом настороженные лица и уже более тихим голосом продолжал:

— Но не для того, чтобы вволю напиться, а навести там революционный порядок...

И Василий Иванович коротко поведал о том, что творится в городе.

— Мы обращаемся к вам от имени Пермского комитета большевиков, — встав рядом с Решетниковым, продолжал Федор Лукоянов. — Дело добровольное. Но если вы считаете себя солдатами нашей революции, вы должны пойти на помощь ей.

Слова большевиков, видимо, трогали солдат: они поднимались с нар, выходили из темных углов казармы поближе к ораторам. И когда круг этот стал очень тесным, председатель ротного комитета, здоровенный верзила-солдат, громко спросил:

— А вы, товарищи, пойдете с нами?

— Да, конечно!

— Тогда, кто добровольно, строиться! — скомандовал председатель ротного комитета.

— А винтовки прихватить? — нагнулся он к Лукоянову.

— Не надо. Думаю, обойдемся без них.

— Хотя бы одну? А то какой-нибудь пьяный дурак начнет стрелять без разбору.

— Что ж, тогда одну. На всякий случай...