— Ну, что? За «Поход»?
В кадре находится Проф. Он молча смотрит в камеру несколько секунд. Создается четкое ощущение, что он сверлит камеру взглядом.
— От таверны к таверне как побирушка. От пробника к пробнику. Можно кислятины — красного сухого, можно другой кислятины — гномьего пива, можно приторно сладкой медовухи, но от них воротит. Вместо этого ты снова и снова как проклятый идешь к ним. От одной гномьей таверны к другой. Ради двадцати грамм «Оптической», закусывая огурцом, который даже не хрустит. Раз за разом. Одно и то же. — профессор вздыхает и наклоняет голову чуть-чуть в бок. — Не надоело?
Худощавый старичок делает несколько шагов назад. В кадр попадает красный флаг с изображением бутылки и рюмки.
— А раз надоело, почему ничего не делаешь? Ищешь виноватых? Может это Диоген с его запретом на чистый спирт? Или может это гномы с их ценами на «Оптическую протирку»? А может администрация во всем виновата и специально наваривается на спирте? Главная причина того, что происходит — это… — профессор горько усмехается и направляет руку с указательным пальцем прямиком в камеру. — Это ты. Это ты допустил монополию спирта в гномьих руках и прессинг со стороны слуг Диогена. Администрации давно плевать на это. Они в любом случае в выигрыше.
Кадр еще сильнее отдаляется и на стене становится видна надпись «Орден „Второе пришествие Булгакова“».
— Мы не боги, но мы нашли выход. Да, нас мало, да, не все идеально, но мы делаем и у нас получается! Если ты устал от всего этого бреда — приходи. Второе августа, «Долина мятного ветра», мы спросим с них за все!
Дальний равнинный клочок земли был мало кому известен. Тут появлялись только редкие травники, промышляющие не особо дорогим ингредиентом «Мята». Чего-чего, а ее тут было безумное количество. Целые поля. Собственно это единственное достоинство локации. Кроме лугов, небольших рощ и одной речки тут ничего и не было. Не брать же развалины замка и башню в расчет? Ни боссов, ни квестов тут было не найти.
Однако сегодня здесь творилось полное безумие. Вокруг единственной уцелевшей башни была огромная туева хуча народа. А вот внутри башни…
В ее узком коридоре на самом верху, перед массивной деревянной дверью, стояла парочка мужчин. Один — старый, лысый, одетый в явно дешевую, но помятую мантию, а второй средних лет, русые волосы тронутые сединой, с пышными усами и одетый в начальную одежду. Старик держался руками за стену, словно не мог прямо стоять, а второй только опирался спиной. Свободными руками он наливал в парочку металлических кружек прозрачную жидкость из бутылки.
— Ты главное не трусь! Все будет как надо! — бормотал «усатый», протягивая старику кружку. — Ты профессор, или кто?
— Профессор! — кивнул старик.
— Вот сейчас выйди, и по профессорски им! — тут Володя махнул рукой, что-то отсекая, а затем показал собеседнику сжатый кулак. — Чтобы их вот так вот проняло! Понял?
— Понял!
— Вот! Иди давай! — буркнул он и махнул в сторону двери.
Старик, передвигаясь «по стеночке», отправился в недалекое путешествие к двери. Открыв ее, он впустил яркий уличный свет, который осветил коридор и ослепил его собутыльника.
— И медальон не забудь! — крикнул ему в спину усатый мужик. — Чтобы тебя до столицы слышно было! Слышишь, Преображенский?
Старик остановился в дверном проеме, обернулся пуская блестящей лысиной зайчики по стенам и взглянул на собутыльника. Силуэт старика слегка покачивался. Он словно икона излучал свет. Еще немного и он просто напросто уйдет в алкогольную кому.
— Володь, знаешь… — тут он сглотнул ком, а затем облизнул пересохшие сморщенные губы. — Это самый странный запой в моей жизни!
После этого он шумно выдыхает и опрокидывает в рот содержимое кружки. Разворачивается и уходит куда-то на балкон.