– Ильза? – произнесла Кассия, чей взгляд метался между находящейся в центре внимания троицей. – Гедеон?

– Элиот – шпион, – заявила Ильза достаточно громко, чтобы все могли ее слышать. – Это он сообщил мятежникам, когда им нужно напасть на Зоопарк.

Пальцы Кассии сжались в кулаки. Файф опустился на бортик фонтана. Недоверие с примесью презрения на лице мальчика заставило Ильзу вздрогнуть.

– Он – предатель Камдена, – прорычал Гедеон. – Наденьте на него кандалы и отведите в Зоопарк. Я думаю, моя кузина заслуживает услышать, что он скажет в свое оправдание.

Дружинник, дежуривший в аббатстве, принес кандалы. Молча и неохотно волки взяли Элиота под стражу. Тот не сопротивлялся. Он умел перевоплощаться быстрее, чем кто-либо, и мог бы сбежать из аббатства, если бы хотел. Но куда? Элиот как-то сказал Ильзе, что служение Камдену было его жизнью, поэтому вместо того, чтобы бежать, юноша позволил сковать себе руки.

Однажды Ильза прочитала в газете статью, написанную инспектором столичной полиции. Она была удивлена, узнав, что многие подозреваемые рады признаться в преступлении. Они хотят, чтобы их поймали и загнали в угол. Когда больше некуда бежать, их порядочность может наконец одержать верх над инстинктом самосохранения и снять с них тяжелое бремя вины, которое приносит с собой попытка сбежать от правосудия.

Глядя, как Элиота ведут обратно в Зоопарк, Ильза могла бы поклясться, что беспокойный, измученный молодой человек, которого она знала, постепенно исчезает. Элиот выглядел таким умиротворенным, каким она его еще никогда не видела.

– Почему? – спросил Гедеон.

Он сидел в кресле в гостиной, приложив холодный компресс к синякам на шее, которые остались от укуса Ильзы. Лейтенанты, две дюжины волков и прислуга расположились вокруг него, как спутники вокруг планеты.

Ильза, Кассия и Эстер находились от Гедеона дальше всех, на самой периферии его притяжения. Он пытался сосредоточиться на решении насущных проблем по порядку, но его карие глаза постоянно смотрели в их сторону. Чаще всего на Ильзу.

Девушка намеренно встала подальше, но не от Гедеона, а ото всей сцены в целом. Все загадки были разгаданы, но что-то все еще приподнимало у Ильзы на задней части шеи волоски, и это не давало девушке покоя.

Те, кто слышал признание Орена, сложили факты в единую картину и нашли объяснение тому, что мужчина делал в приюте. Ильза не вмешивалась. Она высказала свое мнение Гедеону еще там, на чердаке. Никто не вспомнил о приказе Эстер вернуть амулет в Зоопарк, но Ильза не сомневалась, что Гедеону скоро станет об этом известно. Что он будет с этим делать, Ильза на могла предположить, потому что не знала своего брата достаточно хорошо.

Когда рассказ был закончен, воцарилось долгое, тягостное молчание. Ильза никогда не думала, что не закончит какой-то разговор тысячью педантичных вопросов и критических замечаний, но у девушки в горле застрял горький ком. Она могла сказать, что все остальные чувствовали себя так же.

Наконец Гедеон встал. Он был почти таким же высоким, как и Файф, но более мускулистым и широким в плечах. Если и существовало максимальное количество мускулов, которые можно передать по наследству от родителей ребенку, то Гедеон получил их все. Он сделал вдох, которого ожидала вся комната.

– Если бы Орен не был мертв, я бы пришел в бешенство, – сказал альфа, и тон его голоса выдавал, каких усилий стоила ему эта шутка. – Кстати, о бешеных, – добавил Гедеон более громким голосом и одарил комнату холодной невеселой улыбкой. После чего альфа повернулся к стоящему у двери волку, который ожидал, когда его выведут вперед для предъявления обвинений. – Давайте уже покончим с этим.