– Орен! – закричал он. – Что вы наделали?

– Прости меня, Гедеон, – сказал Орен, заводя руку за спину под полы пиджака и нащупывая что-то спрятанное за поясом. – Я должен был.

Ильза ожидала, что Орен вытащит оружие. У него с собой точно было несколько ножей и пистолетов. Однако при виде предмета в руках мужчины она не смогла сдержать возгласа удивления.

Вся та путаница после нападения, все те сомнения, непонимание и гнетущее ожидание чего-то дурного были связаны не с мятежниками, ведь это не они украли карманную кузницу Файфа.

Это был Орен.

Гедеон, должно быть, узнал устройство, потому что оставил Когну и бросился вперед, сбивая на пути стопку из ящиков.

– Нет, Орен! Что ты делаешь?

Ильза встала у брата на пути. Его широко распахнутые карие глаза с недоумением глядели на Ильзу. Она покачала головой.

– То, что должен, – сказала девушка, услышав рев пламени, когда кузница была приведена в действие. – Этот амулет воровал у него силы и делал его беспомощным пленником, Гедеон. Это плохая магия. Орен должен его уничтожить.

В одно мгновение чердак залил яркий красный свет. Ильза повернулась к Орену, подняв руку, чтобы прикрыть глаза. Когда мужчина прижимал к нему пламя, амулет светился и дрожал, как живое существо. Артефакт засиял еще ярче, ослепив Ильзу. Затем она услышала, выпав из рук Орена, он упал на пол. Девушка зажмурила глаза, но алый свет все равно просвечивал сквозь ее веки. Прошло много времени, прежде чем свечение погасло, и когда Ильза снова осмелилась открыть глаза, чердак стал еще темнее, чем раньше.

– Получилось? – спросила девушка и начала пробираться вперед, пытаясь привыкнуть к мраку. На полу растекалась горячая лужица серебра с рубином, от которой тянулась цепочка. Металл был тусклым, а рубин помутнел. Завороженная, Ильза смотрела, как лужица высохла и стала пеплом.

Амулет седьмой провидицы был уничтожен.

Гедеон яростно зарычал.

– Я не понимаю вас, Орен! Вы никогда не боялись делать то, что необходимо, – он указал на безвольное тело Когны, лежащее на полу.

Орен моргнул, глядя на Гедеона так, словно не понимал его.

– Вскоре после того, как ваш предок, Моргана Рейвенсвуд, возглавила освободительное движение и отвоевала Камден для метаморфов, у нее родилась дочь от человека по фамилии Карлин, но своей дочери она решила дать фамилию Рейвенсвуд.

– Мне это известно, – ответил Гедеон тоном капризного ребенка, что раздосадовало его еще больше.

– Но знаешь ли ты почему? Почему ваша фамилия пережила четырнадцать поколений? Почему ваша мать передала свою фамилию тебе и Ильзе? Зачем она пошла на такие крайние меры, желая, чтобы хоть кто-то из ее рода выжил? Моргана взяла на себя обязательство посвятить свободе и безопасности своего народа не только свою жизнь, но и жизнь всего ее рода. Ваше имя важно для Камдена, потому что это символ стабильности и силы. Это обещание, данное метаморфам. Так они знают: есть тот, кто будет терпеть с ними лишения и невзгоды, тот, кто умрет, если понадобится, чтобы они могли жить, – в конце Орен понизил голос почти до шепота, а затем перевел дыхание.

Ильзе не нужно было гадать, что это обещание значило для Орена лично. Она знала, что такое надежда.

– Да, я делаю то, что нужно. Делаю это затем, Гедеон, чтобы не пришлось делать тебе. Твои люди должны уважать тебя и доверять тебе. Однако если бы ты позволил амулету превратить себя в монстра, твой народ отвернулся бы от тебя. Так что да, я не побоялся сделать то, что необходимо. – Орен уверенно и спокойно посмотрел Гедеону в глаза. – И я бы сделал это снова.