Богдан знал, что предстоит совершить его друзьям этой ночью, и очень хотел к ним присоединиться. Сейчас, сегодня 12 апреля, когда все внимание страны в очередной раз было приковано к Переяславу, надо было не терять инициативу победителя и активно готовиться к последнему и решительному бою с ненавистным Треугольником, до которого оставалось всего ничего.

Хранители позавтракали тем, что любезно прислал им брат Винцент, который с удовольствием смотрел на Максима и Орну, казавшимися одним целым. Легат от души еще раз поздравил друзей, и историк отчетливо понял, что он не очень удивлен, но очень доволен. Сейчас это было совсем не важно, по чьему велению и хотению и с каким дальним загадом историк и его великолепная румынка встретились в закарпатском «Эдельвейсе». Потому что у них все было по-настоящему, и огромное спасибо бернардину за это. Максим и Орна устроились отдохнуть перед новыми испытаниями, и из окна их кельи был хорошо виден этот удивительный збаражский замок, полный тайн – от часов на башне до того самого золотого подземелья.

В три часа в келью хранителей постучал обрадованный брат Винцент, который сообщил, что трава бокка – виват! – поддалась химико-физическому анализу и имеет ту самую формулу, которая требовалась. В ближайшее время тайна збаражского демона зла может быть разгадана. Деятельность научного центра в монастыре, конечно, дублировалась легатом в штаб-квартире ордена в Клерво, где над разгадкой великой украинской тайны бились лучшие умы человечества.

Уф! Не зря Максим, Орна и брат Винцент рисковали жизнью и боролись, подставляя себя на Лысой Горе с бандой никчемных, но очень опасных наемников, туда им и дорога. Монах принес отличную новость, и она была не последней в этот апрельский день. Когда хранители вышли во двор, полностью закрытый от дурных глаз, в его ворота въезжал запыленный черный минивен с полтавскими номерами. Обрадованные хранители бросились к «Каравелле» встречать неожиданных, но таких дорогих гостей. Брат Винцент, впечатленный походом на Лысую Гору и возможностями Диогена, встретил Солоху и ее конотопских ведьм, как встречают генерала ордена, что произвело на прибывших сильное впечатление. Диоген, конечно, уже доложил начальству об утренних событиях вблизи Выдубичей, а легат тут же сообщил о том, что трава бокка оказалась именно тем, чем нужно для завершения работы по мороку.

Друзья обнялись, и Солоха церемонно передала брату Винценту отборные деревенские гостинцы, включая королевский мед из черноклена и белые сушеные грибы, каждый размером с ладонь. Как только диканьские красавицы отдохнули с дальней дороги, легат повел ведьм и хранителей в монастырские подвалы, где был устроен центр, ученые которого почти разгадали загадку бутылок с Демоном Зла.

В нескольких помещениях все было очень научно и непонятно, во всяком случае для Максима, не очень понимавшего химию и физику. Он, конечно, знал закон Архимеда о теле, погруженном в жидкость, но плохо понимал, почему огромный железный корабль не идет ко дну как утюг, хотя в полетах аппаратов тяжелее воздуха разбирался хорошо. Однако гостей в центре интересовало все, и они с помощью Орны задавали такие вопросы, которые заставляли задуматься великого французского химика и лауреата Нобелевской премии, стараниями брата Винцента приглашенного в маленький Збараж спасать человечество от себя самого. Беседа знатоков перешла в затянувшуюся дискуссию о расстоянии, на котором может действовать дурман, и Максим потихоньку поднялся наверх.

Выйти в город, например, в «Вытребеньки», чтобы заказать праздничный обед для друзей, нечего было и думать. Тайны збаражского бернардинского монастыря с его научным центром и всего, что касалось участия ордена в делах Максима Дружченко и Богдана Бульбы, монахи берегли умело, так, как делали это сотни лет. Максим пошел выпить кофе в трапезную, а заодно еще и еще раз изучить план подвалов, башен и стен каменецкой фортеци, составленный бернардинами с точностью до сантиметра. Включив кофе-машину, историк посмотрел в окно, выходившее во внутренний двор, и подумал, что приезд Солохи и конотопских боевых ведьм без вызова в Збараж перед самым штурмом Каменца мог означать только одно – хранители идут в очень опасную экспедицию, в которой им одним не победить. Историк смотрел на подвал башни Кармалюка и думал, как подступиться к радару. Эта частная психологическая компания, под названием «Академия подавления воли», совсем не была тем котом, который не ловит мышей, особенно после его недавнего появления в крепости и грубого обращения Орны с ее охраной.

В трапезной появились диканьские гости, которых брат Винцент посадил за длинный старинный стол, и монастырский повар блеснул феерическим французским обедом – легким, как облако, с запеченной рыбой, к которой был подан удивительный соус, и, конечно, изысканными десертами во главе с грильяжными конфетами и бланманже. Закончив с дегустациями, товарищи перешли в небольшой каминный зал, с бургундским и камамбером, где началось обсуждение предстоящей операции, в которой было множество неизвестных. Максим, очень хотевший спросить у Солохи, с кем им придется воевать, делать этого не стал. Он догадывался с кем, и мороз пробежался по его коже без приглашения.

Разговор получился долгим и очень интересным. Ровно в полночь вторника 13 апреля «Каравелла» с тринадцатью видчайдухами на борту и огромным черным котом, оборудованная монахами мощным устройством по глушению мобильной связи, средствами для выключения электричества, дымовыми шашками и всем, что угодно душе диверсанта, выехала из Збаража на Каменец.

2.Штурм. Каменец-Подольский.

Минивен, за рулем которого был монах с капюшоном, с одними габаритными огнями шел на Теребовлю, а Максим еще раз вспоминал разговор в каминном зале. Что надо сделать – было понятно: пробраться в крепостные подвалы, захватить радар, а самое главное – его документацию, допросить этих ученых, пошедших на такое подлое дело, и уничтожить, при невозможности удержать, это кошмарное изделие. Где-то же должен находиться заказчик и владелец АПВ, и его надо установить – в Европе, Азии или Америке.

А вот как это все установить – было непонятно совсем. Обычные способы здесь, конечно, исключались. Почти исключались. Монахи брата Винцента установили, что неделю назад видеокамеры появились не только по всему периметру стен Каменецкой фортеци, просматривающие не только все закутки двора, но и округу, а также на северных въездах в город со стороны Тернополя, Хмельницкого и Винницы. Любой беспилотник в небе над Каменцом вблизи крепости сразу же фиксировался ее электронными средствами, которые стремились перехватить его управление, и от использования разведывательных дронов пришлось отказаться. К девяти часам утра в крепость ежедневно приходили двадцать семь европейцев и четыре охранника, количество которых к ночи удваивалось. В крепостном дворе были установлены датчики, фиксировавшие появление в воздухе необычных примесей, например, снотворных или галлюциногенных. 12, 13 и 14 апреля крепость была закрыта для посещений в связи с проведением срочных ремонтных работ. Находившийся над подвалами АПВ большой зал со старинными портретами был закрыт для экскурсий еще неделю назад, при этом люди в нем были, возможно, начальство этой самой частной психологической компании. Звезд первой величины из европейского научного мира в Каменце не было. Очевидно, квалифицированные исполнители создавали этот ужасный радар по уже готовому техническому заданию, если только им не помогал какой-то неведомо откуда взявшийся местный гений, или вообще черт знает кто.

Максим вспомнил, как он вздрогнул, когда брат Винцент произнес эту фразу, вздрогнул второй раз, после упоминания о зале со старинными портретами, очень похожем на вишневецкий, в котором властвовал не к ночи будь помянутый призрак Бешеного Яремы. Солоха, поймавшая вопросительный взгляд историка, только молча наклонила голову, и он поежился от предчувствия чего-то страшного, перед которым беготня по Лысой Горе окажется репетицией по-настоящему ужасного спектакля.

Радар АПВ мог непрерывно работать не более двух часов, посылая свою дьявольскую депрессию, ломавшую волю, через вышки мобильной связи, одна из которых находилась в двухстах метрах от восточной стены. Хранители предусматривали возможность глушения сигнала и отключения электричества, но было ясно, что это временная мера, не решавшая проблемы. А как ее решить, могло выясниться только в подвале башни Ковпак.

«Каравелла» объехала Чортков и двигалась на юг по проселочной дороге. Провинциальный Каменец со своим стотысячным населением замирал уже в восемь часов вечера, и появление позже на его пустых улицах минивена с полтавскими номерами никак не могло остаться незамеченным охраной ЧПК. Въехать в город и приблизиться к фортеце на обрыве можно было только с юга по хотинской дороге.

У Мельницы-Подольской «Каравелла» повернула налево, объезжая Хотин с севера, и до Каменца оставалось двадцать пять километров. Максим посмотрел на сидевшую рядом Орну, внешне спокойную, но явно напряженную, и вспомнил слова Богдана Хмельницкого перед Корсунской битвой: «Сегодня либо пан, либо пропал, а победа в наших руках! Вы выпустили на нас демонов разрушения, и теперь расплата найдет вас и за тысячей замков!»

В два часа ночи тихо как мышка «Каравелла» въехала в спящий Каменец по Хотинской дороге, пробралась по закоулкам до средневековой городской ратуши и вскоре остановилась у развалин Новой фортеци, взорванной в бою с османами во второй половине XVII века. Оставшиеся с того времени высокие валы были вровень с восточной стеной Каменецкой крепости, Старой фортеци. Проникнуть в нее с южной стороны, где стены переходили в подвалы с зарешеченными оконцами, не стоило и пытаться, ибо подальше положишь – поближе возьмешь. Охрана южного бастиона, отделявшего Академию подавления воли от остального белого света, была, конечно, настороже.

Два охранника круглосуточно дежурили в Черной башне на входе, еще шестеро находились внутри крепости, у многочисленных видеоэеранов. Подобравшись к краю вала, находившегося всего в двадцати пяти метрах от стен, брат Винцент и оба его монаха, бывшие с ним в вертолете на Лысой Горе, внимательно осмотрели крепость в бинокли, особенно Рожанку и Новую Западную башню. Видеокамеры по периметру были направлены под углом вниз, на Хотинскую дорогу, и не видели пространство на высоте верхних ярусов, что и требовалось доказать.

Дождавшись сильного порыва ветра, застучавшего ветвями деревьев соседней рощи, один из монахов выстрелил из арбалета в бойницу прямо под срезом шатровой крыши Рожанки. Стрела закрепилась крюком за каменную кладку, привязанную к ней веревку надежно закрепили на угловатом валуне вала, и дорога в крепость не для всех была проложена.

Холодная апрельская ночь была в разгаре, и в крепости ничего не говорило о том, что в ней, кроме камер, кто-то не спит. Первыми в башню переправились более тренированные монахи, которые сделали веревку, слава богу, в виде лестницы, добавив к первой вторую. За монахами перебралась Орна, а за ней – Максим, сделавший это на пределе своих физических возможностей. За ними в Стару фортецу по веревочному мосту перепорхнули ведьмы. Солоха и Диоген отвязали веревки от валуна, невидимые камерами тенями проскользнули от вала к самому основанию восточной стены, не выпуская веревку из рук, кажется, незаметную на фоне украинской ночи. Дружными усилиями они были подняты на тридцатиметровую высоту, и следы переправы исчезли. Вид диканьской колдуньи с огромным черным котом за спиной в проеме бойниц был так впечатляющ, что Максим мысленно пожалел о том, что камеры не показывают их охране, одной заботой было бы точно меньше.