Конлан обернулся посмотреть, не заметил ли это бандит с телефоном. Нет, он с головой ушел в игру.
Конлан услышал обращенные к костлявому слова Мерседес:
— Давай уединимся где-нибудь, вдвоем. Серьезно. Или хоть поцелуй меня.
Костлявый оглянулся на своего сообщника, потом наклонился и, не снимая маски, впился в губы поп-звезды.
— Ну, не при всех же. Давай в алтаре спрячемся, — прошептала она.
— В алтаре? — отозвался костлявый. — А ты еще грязнее, чем твои клипы. Ладно, пошли.
Мерседес поднялась со скамьи, и Конлан понял: игра началась.
Теперь должны были произойти две вещи. Сноу завалит в алтаре костлявого, а он, Конлан, набросится на этого придурка с телефоном. Тогда у них будет два ружья и появится надежда выбраться отсюда живыми.
Конлан потер вспотевшие ладони. Он понимал, насколько это рискованно. Но им остается либо сражаться, либо получить пулю в лоб, как Руни.
Пора. Конлан встал. И тут же произошло что-то вроде взрыва. Словно невидимый стальной кулак ударил его в подбородок. Не успев понять, что случилось, он навзничь полетел на пол.
До него донесся крик Тодда Сноу. Сноу бросился на костлявого, однако невесть откуда выскочили еще трое бандитов, и все они стреляли — резиновыми пулями!
Охваченный ужасом, Конлан увидел, как полузащитник рухнул на пол. И тогда из дверного проема вышел и приблизился к Сноу Маленький Джон.
— Думал, справишься с нами? — Маленький Джон поставил ногу на грудь Сноу. Медленно, церемонно он взял у одного из своих сообщников бьющее резиновыми пулями ружье, уткнул дуло в руку Сноу, в его бросковую руку.
Хлопок выстрела утонул в вопле Сноу.
Конлан смотрел, как к Маленькому Джону подходит Мерседес. Смотрел, как тот вручает ей сотовый телефон. Потом сигарету. Что произошло, Конлан понял, лишь когда Маленький Джон по-рыцарски поднес ей горящую зажигалку.
— Ты продала нас, — прохрипел Конлан. — Сучка.
Мерседес лишь пожала плечами и поднесла к уху мобильный.
— С Рождеством, мамуля, — услышал Конлан ее воркующий голос. — Кончай реветь. Все путем. Эти мальчики не такие уж и плохие. Не беспокойся, они меня отпустят. Чему ты научила свою дочку, так это умению позаботиться о себе.
Движения на улицах в рождественское утро почти не было, так что до собора Святого Патрика я добрался в рекордно короткий срок. Толпа журналистов заметно поредела, однако у меня было такое чувство, что, едва развернув свои подарки, они тут же снова слетятся сюда — на запах крови.
Когда я выходил из лифта в здании Рокфеллеровского центра, на меня едва не налетел Пол Мартелли.