– Ваня? Ваня! Ты живой? Ваня-а-а!
– Заткнисьзаткнисьзаткнисьзаткнись, дебил. Замолчи. Идиот. – Ваня зашептал в дверь.
– Ты чего не отвечал? – спросил Борян уже шепотом. – Я думал, тебя там сожра…
– Заткнись. Замолчи.
– Но я дума…
– Ты можешь закрыть свою пасть?
– Ладно, – сказал Борян.
Наступила тишина. И в этой тишине Ваня отчетливо расслышал, как по той комнате кто-то стал ходить. Нет, не ходить. Ползать? Что-то шуршало, пол скрипел. Оно искало выход.
– Ты его разбудил, – сказал Ваня, – я всего лишь хотел вооружиться ножом и отошел, а ты разорался, как дебил, и теперь оно, за дверью, тебя услышало и стало ходить там. А до этого оно мирно сидело. Ты кретин!
– Ладно, я же не знал. Ваня, ты че?
– Ниче, сука, это не ты здесь сидишь, а я. Так что заткнись. Где Коля? Где там этот усатый придурок?
– Он уже едет, – сказал Борян обиженно, – сейчас будет. Сказал, пять минут.
– Дураки, блин, дураки, – сказал Ваня.
– Сам дурак, – ответил Борян, – я выйду на…
И тут в подъезде хлопнула дверь. Где-то на площадке выше.
– Вы что тут разорались, а? – спросил женский голос. – У меня ребенок спит! А ты орешь тут. Я сейчас полицию вызову! А ну, вали отсюда.
– Все, все, выхожу, – сказал Борян, и Ваня услышал тяжелые удары его ботинок.
Хлопнула дверь внизу, потом вторая вверху. Подъезд замолчал. Ваня остался один в тишине. Почти один. Кто-то был за закрытой дверью. Оно ползало. И дышало. Оно было живое. Ну хоть это хорошо. Живое, значит… что значит? Значит, его можно убить?