Максим залез к потерявшему сознание нападавшему за отворот куртки и вытащил оттуда армейский «кольт». Вытащил обойму и передернул затвор. Один патрон оказался в стволе.
«Черт! А могло ведь и не повезти» подумал Максим. Перед глазами мелькнула картинка как на полу лежит сам Максим, его глаза широко раскрыты, а на лбу чернеет аккуратненькая дырочка.
Максим мотнул головой.
«Тьфу! Надо бы каких-нибудь таблеток от воображения принять, а то так и рехнуться можно. Или в штаны начать ходить по большому». Максим засунул кольт за ремень и собрался было повернуться к двери, но в этот момент в его голове что-то сверкнуло и он потерял сознание.
«Ох, бля! Больно-то как!» Максим очнулся на койке в своей каюте. Голова болела так, как будто в затылок воткнули кочергу и теперь ее там проворачивали. Арчера в каюте не было, его вещей – тоже, а дверь каюты, ранее запертая снаружи, сейчас была настежь открыта. Их коридора доносились человеческие голоса. Максим попытался подняться и охнул, схватившись за голову. Его замутило, и Максим свесившись с койки наблевал на пол.
Максима рвало на пол, а в голове вертелось: «Да что за жизнь такая! Постоянно блюю! Не дай Бог сотрясение мозга» .
- Ага! – не к месту радостный голос Арчера оборвал грустные думы. – Проснулся?
- Скорее воскрес. Только не совсем. Интересно, кто убил мою голову? – Максим морщился от боли, но наглость Арчера требовала некоторых объяснений. - И, кстати, почему нас не повесили, не утопили, не расстреляли, а вы тут шляетесь по судну руки в боки, - тут Максим принюхался, - и пахнете виски?
- Иногда и нам с тобой может повезти. Давай-ка я тебе помогу подняться. Дженнифер ждет нас в кают-компании.
- Она вернулась?
- Вернулась, вернулась. Давай-ка вставай.
Арчер подставил плечо, и Максим опершись на него, поковылял в указываемом направлении к кают-компании. В коридоре они встретили обоих помощников Дженнифер – Обри и того татуированного негра. Оба были изукрашены пластырями, подтеками йода и синяками. У негра было перевязано левое ухо.
«Так вот кому я в рубке пистолетом-то!» понял Максим. При виде Максима оба шарахнулись в сторону и вернулись на место только когда Максим достаточно прошел дальше по коридору. «Навожу ужас не хуже Карлсона. Есть повод ля гордости и плюшек». Максим ухмыльнулся и тут же поморщился – улыбаться с рассеченной губой было неудобно.
В кают-компании было людно. Тут Максим увидел еще несколько людей, с которыми познакомился в рубке. Их легко было опознать по наличию шишек, синяков и различной степени запачканности в йоде. Зрелище это неожиданно оказалось настолько приятным, что Максим неожиданно начал напевать про себя «Оду радости» Бетховена плавно переходящую в арию тореодора.
Дженнифер восседала во главе стола, крутя в руках фломастер и рассматривая присутствующих. Она то прокручивала фломастер между пальцами, то делала по столу несколько ритмичных стуков так, через некоторое время начинало казаться, что фломастер танцует фламенко. Танцующий фломастер взлетал вверх, делал несколько оборотов, отражаясь в зеленых глазах хозяйки, а потом стремительно падал вниз и тупым своим концом таранил стол. Тук! Вверх. Тук! Тук! Вверх.
Когда с помощью Арчера Максим смог усесться за стол, ладонь Дженнифер резко опустилась на столешницу, разом прихлопывая всю суету и обращая внимание окружающих на хозяйку.
- Господа, прошу садиться!
Господа с грохотом, какой могут производить только школьники, запыхавшиеся на перемене, расселись по местам и уставились на Дженнифер как на учительницу.
- Итак, господа, мы оказались в довольно непривычной и странной ситуации. Как знают уже все присутствующие, я и не собиралась никуда везти господ Арчера и Токарева. В господине Токареве я узнала лицо, разыскиваемое спецслужбами Канады и моей страны по обвинению в шпионаже и терроризме, а я еще не выжила из ума, чтобы за какие-то пару тысяч баксов возить врагов моей родины, куда этим врагам захочется.
- Фару фефятков фыфяч. Форок фять, ефли фыть фофным. – буркнул тот парень, которому от Максима досталось по челюсти.