В накинутом на плечи белом халате младший лейтенант Игнатик выглядел еще моложе.

– Вот, – отдельно положив на стул полиэтиленовый пакет и беззащитно улыбаясь, протянул он вперед нехилую картонную коробку. Посетитель явно гордился своим подношением.

Забеленные известкой до серебристости стены палаты создавали, черт их услужливость возьми, некое состояние покоя. Обязательная горизонтальная полоса, отделяющая побелку от бежевого масляного низа не напрягала, наоборот, рождала уют на уровне детства с его халявными ОРЗ, когда на законных основаниях можно манкировать школьные будни со сменной обувью, заседаниями пионерской дружины и списыванием проклятой алгебры на переменах.

– И что это у нас? – Насте доставляло какое-никакое удовольствие ловить взгляд Игнатика и потешаться, когда его глаза от ее шального взгляда шарахались, будто воробьи от опытной кошки.

А еще лейтенант изо всех сил старался не смотреть на высвобожденную из-под сиротского больничного одеяла красиво упакованную в бинты Настину ногу. Ведь в этой картинке не оставалось ни капли от инвалидной ущербности, наоборот, сплошная эротика.

– Телевизор, чтоб не скучала, – гордо сообщил Михаил Игнатик.

– Сам допер? – ну как же не помыкать таким скромным, милым мальчиком?

– Да он не тяжелый.

– Я имею в виду – сам проявил инициативу, или подсказал кто?