Он даже не знал нужно ли ему кофе. Он и его уже не хотел, но вставал из-за стола, умывался, чистил зубы, игнорируя замечание Дуры, надевал один из лучших своих костюмов и выходил из дома. В его портфеле лежал носитель вместе с несколькими информационными панелями, где Симон складывал художественные книги для предстоящей отставки, предполагая, что не уйдет никогда. Многие из них для него отложил Люкс, но Симон уже не помнил, на каком из носителей были его рекомендации, потому, выйдя из дома, сел в тени раскидистого клена и достал первый попавшийся носитель. Книгу он тоже выбрал первую, в которую попал пальцем, потому что не видел между ними разницы. Он не читал то, что открыл, а просматривал глазами, думая о своем: о работе, внуке, совете, Люксе, который останется без него и, наверно, будет скучать, хотя ИИ не должны скучать, особенно такие старые, как Люкс, похоронившие не одно человеческое поколение.

«Но он будет скучать», – убежденно подумал Симон и вздрогнул от внезапного обращения.

– Симон Финрер? – уточняюще обратился к нему молодой человек в форме секретаря.

Симон даже не ответил, просто посмотрел на него внимательно и равнодушно, как смотрят на случайность, не тронувшую собственную судьбу.

– Вас требует к себе Совет, – сообщил молодой человек. – Это срочно, – сразу добавил он, словно мог угадать все вопросы.

– Ну, графика у меня больше нет, чтобы это согласовывать, – ответил Симон, пряча в портфель портативную панель с включенной книгой, и неспешно вставал на ноги.

– Идемте, – сказал секретарь и вывел его на стоянку академии, там, где, как и в прошлый раз, стояла капсула с золотой меткой на носу.

Симон занял пассажирское место и закрыл глаза, охваченный странным чувством покоя. Он плыл по течению, но оно казалось ему правильным, идеальным, таким, в котором сам Симон нуждался. Он поступал правильно и правильно теперь принимал ответную реакцию, отвозя что-то такое, на что рассчитывал Франк.

«Главное, чтобы меня снова встречал тот же робот», – думал Симон, открывая глаза, только когда капсула приземлялась.

Дверь капсулы открылась, и он увидел ту же светловолосую искусственную девушку в форме секретаря.

– Добрый день, господин Финрер, – снова сказала она, приветливо улыбаясь.

– Добрый, – ответил Симон, внимательно глядя на нее и не исправляя уже ее нелепое обращение. Он смотрел на ее пухлые губы, грудь, обтянутую блузой и пиджаком, на короткую юбку, что открывала длинные стройные ноги, и понимал, что она действительно не просто секретарь, а секс-игрушка, иначе зачем столько сексуальных черт и эта невинная манера покусывать нижнюю губу, когда встречает мужской взгляд.

Еще немного и она, наверно, потянулась бы к нему, следуя какой-то своей программе, но Симон протянул ей свой портфель.

– Веди меня к своему господину, – велел он ей холодно, и она почтительно кивнула, принимая портфель.

– Как прикажете, – ответила она, снова выдавая совсем не тот ответ, и повела его по коридору.

Все повторялось, потому Симон даже не удивился, когда в конце концов оказался в зале один на один с тем самым членом совета.

– Мне поручено провести проверку по факту выявленного нарушения, – сказал ему член совета – спокойно и высокомерно.

– О чем же речь? – спросил Симон, как будто не знал.

– О вашем препятствии в испытании проекта «Азазель».

– Значит, вам можно препятствовать разработке «Белой молнии», а мне нельзя мешать «Азазелю»? – едва не смеясь, спросил Симон.