Он посмотрел на меня оценивающе. «Хорошая попытка».
Он был, Бог знает почему, американцем. По крайней мере, он говорил как один из американцев. Но друг? Или враг?
"Как... как долго я был под парусами?"
— А, — сказал он. «Это секретная информация. Скажем так... Достаточно долго, чтобы доставить вас сюда. И не спрашивайте меня, где это «здесь».
— Ханой, — сказал я.
Его дружелюбное выражение исчезло. Его глаза сузились. Он нажал кнопку, и окно за передним сиденьем опустилось. — Мистер Винг, — сказал он. «Ваш пленник проснулся».
Занавески отодвинулись. Появилось плоское лицо Вин По, обрезанное у шеи оконной рамой. Он был похож на чудовищную марионетку. Он посмотрел на меня и зарычал.
«Кажется, он думает, что мы в Ханое».
— О, — сказал Винг. Затем он кивнул. — Да, Ханой. Вы видите это там? Он указал на группу серых зданий. «Ли Нам Де».
Старая французская тюрьма. Также известен под именем Ханой Хилтон. Место, где держали наших военнопленных.
— Без сомнения, вы слышали истории об этом месте, — сказал он. — Но вы обнаружите, что тюрьма, в которую мы вас отправляем, очень… совсем другая. Хотя я не вижу причин, почему вы должны знать, где он находится. Он нажал кнопку, и шторы снова закрылись, загораживая мне обзор.
— Доктор Куой? Значит, это был настоящий врач. — Для дурака наш мистер Картер не так уж глуп. Даже без хорошего обзора он все равно способен вычислить свое направление и время. Не то чтобы он вернулся обратно, но я так думаю… может быть, еще один укол».
При этих словах у меня задрожали руки. Я никак не мог остановить дрожь. Ни чувство тошноты в моем кишечнике. Я не мог вспомнить, чтобы сам препарат вызывал такие чувства. Но, возможно, мое тело сделало это само. Куой посмотрел на меня и снова улыбнулся. Его чувство превосходства было восстановлено. — Не волнуйтесь, мистер Картер. Этот укол просто усыпит тебя. Нет будет больше плохих снов. Ничего опасного. Мы хотим, чтобы вы были свежи, как ромашка, как только мы туда доберемся.
У меня был небольшой выбор. проклятый Иисус.
Еще один укол.
Опять пустота.
Глава 21
Когда я проснулся, было темно. Я лежу на чем-то мягком. Воздух наполнился ароматом жасмина. Послышался слабый, успокаивающий гул. Рефлекторно я посмотрел на часы. Конечно, у меня больше не было часов. Они забрали их у меня давным-давно. Когда подействовал анестетик.
Я стал ориентироваться. Я лежал на полу на мягком матрасе, накрытый хлопчатобумажной простыней. Комнату освещали поздние сумерки и ранние звезды, сиявшие сквозь вентиляционные отверстия. Был ветерок. Это принесло с собой шум.
Это не было шумом. Это была песня. Низкая чистая смесь сотен мужских голосов, слившихся в одно предложение: «О Тао; о Тао.