Книги
Павел Дыбенко. Пуля в затылок в конце коридора
Но вернемся к допросу Павла Ефимовича. Следователь снова задает вопрос. На это раз он спрашивает, о чем еще просил Дыбенко германский генерал.
Дыбенко отвечает: "Всех вопросов не помню. Помню, когда подписывал вопрос о новой форме для РККА и по предложению Кольмана, я поднял вопрос взять за образец немецкую форму и сделать заказ в Германию. С этого момента была установлена практика широкой немецкой помощи в деле вооружения и снабжения РККА, и я стремился закупить вооружение у немцев.
Следователь: Передавали ли Вы немцам что-либо еще?
Дыбенко: Я информировал Кольмана обо всем, что мне было известно, как начальнику управления снабжения РККА, в т. ч. о численности и дислокации и боеготовности частей РККА. В этот период немцы, по словам Кольмана, интересовались РККА с точки зрения того, насколько СССР может быть ценным союзником для Германии. Этой информацией я удовлетворил немцев полностью. Более тесная связь с германской разведкой установилась в 1930 году, когда я выехал на учебу в германскую военную академию. Через Кольмана немцы предложили мне принять все меры, чтобы я повысил свое значение в РККА и приносить большую помощь Германии. Заявили, чтобы я объединил в управление снабжения артиллерийское и технические управления, и чтобы занял пост заместителя наркома по снабжению РККА. В конце 1928 года я был переведен командующим САВО до поездки в Германию в 1930 году на обучение".
Впрочем, долго на всеармейском баталерстве Павел Ефимович не задержался. О причинах его перемещения со столь лакомого места мы не знаем. Скорее всего, в силу своей малограмотности, он просто не мог исполнять в должной мере свои служебные обязанности. Понимая, что надо подыскивать себе другое место службы, Дыбенко засуетился.
Из показаний П.Е. Дыбенко на допросе 15 мая 1938 года: "1925 году я обратился к Фрунзе с ходатайством о посылке меня военным атташе за границу или на работу в одно из торгпредств по военным заказам. Фрунзе мне в этом отказал. В более поздний период при встречах с Коллонтай я вновь ставил вопрос о моем отъезде заграницу. Этот вопрос я с ней обсуждал неоднократно. Однако бежать за границу, и тем более остаться без средств к существованию, я не хотел. Поехать на официальную работу за границу мне не удавалось. Кроме того, уже в 1931 году мне немецкая разведка предложила, как своему агенту, оставаться в СССР для проведения шпионской и подрывной деятельности. Об этом мне так же прямо заявил при встрече в Москве еще в 1926 году немецкий генерал Кюльман, с которым я был связан".
Что касается личной жизни, то в Москве она у Павла Ефимовича пошла наперекосяк. Разумеется, он продолжал пить и «гоняться за юбками». Но масштаб загулов стал значительно меньше. В Одессе Дыбенко был сам себе хозяин, в Москве надо было вести себя поосторожней. Не отставала от Дыбенко и его молодая жена. Совершенно не стесняясь мужа, бывшая одесская путана «крутила бесконечные романы» с дипломатами и «красными генералами». По сути, они оба на полную катушку воплощали в жизнь теорию первой жены Павла Ефимовича о "стакане чистой воды". При этом, спустя некоторое время, Дыбенко стал все же несколько противиться излишне свободному поведению супруги. Та же, наоборот, только-только вошла во вкус свободной "светской жизни".
Из официальной биографии П.Е. Дыбенко: "Работая в центральном аппарате Наркомата обороны, П. Е. Дыбенко держал тесную связь с войсками, учитывал их запросы и нужды. Вместе с тем Дыбенко испытывал горячее стремление быть на практической работе в войсках, в гуще воинов. И вот в конце 1928 года согласно его просьбе Дыбенко назначается командующим Среднеазиатским военным округом".
Глава четвертая
Хозяин Азии
Среднеазиатский округ был создан в 1926 году на территории Узбекской, Туркменской, Казахской, Киргизской и Таджикской республик путём преобразования Туркестанского фронта. Первым командующим округом стал ближайший соратник и друг М.В. Фрунзе грамотный и толковый командарм К.А. Авксентьевский. Но на должности Авксентьевский продержался всего полтора года и был убран из-за пристрастия к алкоголю, а также из-за излишней либеральности по отношению к местному населению. На его место и был назначен П.Е. Дыбенко. Для Павла Ефимовича получить сразу после корпуса округ, минуя командование армией, было серьезным рывком в карьере. Правда округ был не самый престижный и весьма отдаленный, но, как говорится, лиха беда началом. При этом Среднеазиатский округ был в то время и самым беспокойным по причине наличия басмаческого движения. Хотя к моменту назначения Дыбенко с самыми большими бандами было уже покончено, боевые действия еще не прекратились. Этот фактор мог послужить на пользу Дыбенко. Командуя воюющим округом, вполне можно было выделиться в лучшую сторону среди командующих невоюющих округов, что помогло бы сделать очередной рывок наверх. Так что, в смысле карьеры, у Дыбенко на этом этапе все складывалось весьма неплохо.
Проанализируем службу П.Е. Дыбенко в первое десятилетие после Гражданской войны. Итак, в июне 1921 года Павел Ефимович назначается командиром дивизии, сначала одной, а затем другой. Обоими дивизиями он командует в общей сложности ровно год, т. е. примерно по полгода каждой. Затем первый резкий скачек вверх и Дыбенко, минуя весьма важное для каждого военачальника ступень начальника штаба корпуса, сразу становится корпусным командиром. Здесь он так же попеременно командует тремя корпусами (6-м, 5-ми 10-м), на что у него ушло в общей сложности меньше трех лет. При этом за это время он еще закончит академию. Учитывая, что Дыбенко учился заочно, (а это установочная полугодовая сессия и минимум два раза в год месячные сессии плюс ежегодный отпуск), то из трех лет его командования корпусами следует вычесть как минимум год. Итого, каждым из корпусов Дыбенко реально откомандовал меньше года. Согласитесь, что это явно недостаточно для того, чтобы вникнуть в дела своего соединения, и научиться им грамотно управлять в боевых условиях.
Затем Дыбенко перебирается в Москву на весьма важную аппаратную должность. Новая должность весьма важная, но, она не боевая, а чиновническая. Руководя артуправлением и снабжением РККА, он достаточно долго — три года. Впрочем, учитывая количество комиссий, в которых состоял Дыбенко, думается, что черновой работой не слишком перетруждал не слишком. Вообще снабженческая должность, да еще в столице была для Дыбенко, как мне кажется, наиболее близкой его менталитету. Зачем же понадобилось нашему герою вдруг менять Москву на далекий провинциальный Ташкент?
Причина могла быть только одна — командование округом — это обязательная ступенька службы на пути в высшее руководство РККА. Чтобы выбиться в первый ряд военачальников, надо и сегодня обязательно пройти округ. Ну, а амбиции у Павла Ефимовича были немалые. Впоследствии он сам будет рассказывать, что его мечтой была немного нимало, а должность наркома обороны СССР. Дыбенко никогда не забывал, что однажды уже был наркомом, причем каким наркомом! В первом составе советского правительства наравне с Лениным! Под первыми декретами советской власти его подпись шла второй, сразу за подписью Ленина. Ну, и что, что вскоре он с треском был изгнан! Он же потом покаялся, и его простили! Так почему же он, человек, которому советская власть во многом обязана самим фактом своего существования, должен ныне прозябать на каких-то третьестепенных ролях! Разве это справедливо? Именно поэтому любая должность, в сравнении с той первой — наркомовской, казалось Павлу Ефимовичу недостойной его заслуг. Был в назначении именно Дыбенко в Среднюю Азию и еще один повод. Дело в том, что Павел Ефимович в годы Гражданской войны показал свою полную неспособность воевать с регулярными войсками противника. Как известно, от белогвардейцев он обычно терпел одни поражения. Впрочем, можно ли его за это осуждать? Бывшему матросу было действительно трудно тягаться в тактическом и оперативном искусстве с выпускниками Генштаба! Винить в поражениях от деникинцев следует не столько самого Дыбенко, но и тех, кто назначал его на деникинский фронт. Но зато Дыбенко, как мы знаем, был просто незаменим, когда речь заходила о карательных операциях. Как тут не вспомнить, его жестокость при усмирении тамбовских крестьян и кронштадтских матросов. Теперь ему предстояло усмирять взявшихся за оружие дехкан Средней Азии.
В этом плане Дыбенко были деяльной кандидатурой, ибо такие понятия, как жалость, добросердечие и сострадание к людям, были ему не знакомы.
Задачи, которые стояли перед Дыбенко, были весьма непростыми. Соединениям САВО (Среднеазиатского военного округа) предстояло окончательно ликвидировать басмаческое движение, которое постоянно получало подпитку из-за границы. Для этого надлежало надежно прикрыть 500-километровую границу, создать погранохрану и бороться с контрабандой. Помимо этого надлежало заниматься обустройством самих войск, которые не имели ни полигонов, ни казарм, ни жилых городков для комсостава.
Из статьи в газете "Красная звезда" от 2 июня 1990 г., где описываются условия размещения командного состава РККА конца 20-х годов: "Сложными оставались социально-бытовые условия. Более половины командиров и политработников, хозяйственников не имели жилья. Доходило до абсурда. Так, из Среднеазиатского военного округа сообщали: ряд командиров вынуждены были устроить себе "жилье"… на деревьях, сделав помосты в их кронах".
Прибывшего командующего встречал его старый знакомый по Балтике начальник политуправления САВО и член Среднеазиатского бюро ЦК ВКП (б) Н.Н. Кузьмин. В 1920 году Кузьмин был членом РВС Балтийского флота, а затем помощником командующего по политической части Балтийского флота. Во время Кронштадтского мятежа Кузьмин был арестован мятежниками и ждал казни, но был освобожден Дыбенко, так что двум старым балтийцам было что вспомнить. Кузьмин же ввел Дыбенко и в курс дела по обстановке, как в округе, так и в целом по Средней Азии, о которой Павел Ефимович не имел ни малейшего представления.
Отметим, что Дыбенко очень повезло и с начальником штаба округа. Эту должность исполнял комдив С.А. Пугачев, военачальник с огромным опытом боевой и штабной работы, в том числе имевший опыт организации борьбы с басмачами. По отзывам современников С.А. Пугачев был выдающимся штабистом. На должность начальника штаба Среднеазиатского округа он был назначен одновременно с Дыбенко. Это не было случайностью. И Сталин, и Ворошилов прекрасно понимали, что отдавать одному Дыбенко воюющий округ весьма рискованно. Поэтому "для поддержки штанов" туда и был назначен лучший штабной специалист РККА. Имея за спиной такого профессионала, как комдив Пугачев, Дыбенко не о чем было особо волноваться.