Воспользоваться плодами победы сполна нам в этот раз не удалось. Торопливо собрали оружие и сферы. Пепел с противников просто смели в мешок. Снаряжение и одежку взяли выборочно. Поклажу бесов из первой уничтоженной Бураном группы вытрясли на плиту, забрав только металлические предметы и железные самородки. Прочее содержимое вещмешков оставили в виде хаотической россыпи.
— Внимание все! Возвращаемся тем же путем.
Закинув часть общих трофеев в пространственный карман, медленно поковылял по нашим следам обратно. Теперь, главное, не сильно тормозить отряд в пути и добраться без приключений. А то скоро солнышко уйдет за горизонт и к этому моменту желательно быть под защитой магического купола. Индира догнала, предложив мне опереться. Отказываться не стал, путь не близкий, а я едва не скопытился полчаса назад. Кто знает, какие последствия этой отравы, будь она проклята⁈
Прежние победы вселили излишнюю уверенность, опять же, понадеялся на Бурана и переоценил себя. А врага, наоборот, недооценил. В этот раз мы столкнулись с более сильными и многочисленными бесами, чем прежде. На неудобной позиции. Могучего беса, почти демона Буран взял на себя, а так бы урод натворил дел. И вытащил добрую половину стычки на себе. Сегодня для новых колонистов распахнулось окно возможностей до тех пор, пока к плите не пожалует новая шайка. Жаль только Алексея это не вернет.
Боевик попытался выдернуть меня из омута мрачных мыслей головоломкой:
— Витя, хрен ты угадаешь, чем тебя траванули!
Дротиками бросались жаба-мутант и полубес на базе новой разновидности аборигена. Что общего между ними, кроме оружия? Голова соображала хреново и мысль о наконечниках, измазанных в лягушачьем дерьме так и не оформилась в версию.
— Тогда не буду пытаться.
Нога слегка расходилась, но двигался, стиснув зубы. Точнее, зубами жвачку из ростков спаржи.
— У гигантских жаб, из которых вырастают жабодемоны, в мешочках на спине скапливается токсин. Он на воздухе быстро портится, поэтому дротики смазывают перед боем.
Надо же, едва не угадал!
— Это мне для развития кругозора?
— Именно! Бесы пользуются знаниями своих рабов, а местные охотятся и воюют с жабьим токсином от начала своей истории.
Мне вспомнилась надпись на стене, предупреждающая категорически не трогать лягушек. Ни мелких цветных, ни крупных с бородавками на спине. Наверное, от того и вырастают огромными, что их никто не жрет из-за яда.
— А есть противоядие?
Вместо ответа мне, Буран обратился к Баю на его языке. Слова активно дополнялись жестами, как у глухонемых. Абориген стушевался, что-то удивленно вякнул и изобразил свободной ладонью непонимание, сомнение или что-то вроде того. Землянин уверенно повторил вопрос и череду знаков руками. Для Дины наличие дополнительного языка жестов явилось откровением. Она внимательно следила за руками обоих. Бай остановился, степенно подбоченился и продемонстрировал нам пять пальцев и еще четыре.
— Спросил вашего приблуду, сколько раз он прошел испытание воина, — перевел Буран и продолжил объяснение, — Чтобы появилась устойчивость, подросткам два раза в год вводят этот токсин, начиная с очень слабой концентрации. Тем, кто пережил испытание, в течение нескольких лет наносят татуировку, в которую, кроме краски, так же входят яды различного происхождения. Для облегчения боли дают пожевать листья одного редкого кустарника.
— Охренеть не встать! — отреагировал Владимир.
Злясь на себя, пробормотал под нос дедову поговорку:
— Знать бы где упасть, соломки подстелил!