Отнесёт в Аид печальный, но и в Аиде вечно стенать я буду не по богам с их пищею небесной,

По брату моему, возлюбленному вечно. На сём окончу я заклятье Смерти, коя Любовь повергла.

Эта ода Смерти, Побеждающей Любовь, была произнесена Квотриусом над телом Северуса, всё ещё пребывающего в сонном забытьи, для слуха Гарольдуса, гостя презлого. Но этот гость тоже присел, правда, по другую сторону от Снейпа и внимал чужим, но таким красивым, словно печальная песня, словам.

Гарри понимал, что это стихи, хотя и непривычные ему и трудно воспринимаемые на слух. Он едва понял треть оды - таким скудным было его знание расхожих слов и фраз на латыни. Но он знал слово : «снег», поэтому подумал, что эта печальная песнь посвящена бушующей за вечно закрытыми ставнями непогоде.

Так навеки могла бы исчезнуть ещё одна прекрасная ода на страшную тему, если бы… не музыкальный слух Гарри.

Он запомнил стихотворение, как песню на неродном, недостаточно понятном языке просто по неожиданно напевному сложению слов.

Но ему нужно было убедиться, что он сможет потом, когда Северус откроет прекрасные глаза, пересказать ему это стихотворение без ошибок. А то Северус, вместо того, чтобы опечалиться ненадолго, будет смеяться над ним, неумехой Гарри. Поэтому Гарри робко попросил Квотриуса:

- Пожалсты, пересказы твою… твои вирши ещё едину разу.

Квотриус так и сел на подушки, а потом лёг рядом с Северусом и приказал гостю принести тёплый плащ. Как будто на них не взирал всё это время, старавшийся казаться бесстрастным, но растрогавшийся из-за прекрасных стихов, Выфху.

Нет, Квотриусу нужно было прогнать назойливого гостя, отнимающего у него его жизнь самоё, его Северуса хоть на несколько минут. Квотриус дождался, пока гость понял, что повторения виршей не будет, и убедился, что юноша понял приказ молодого человека, удалившись бегом, ибо Господа, верно, совсем с ума посходили - в трапезной спать укладываются, а «драгоценного гостя» Господин Квотриус прогнал, как раба, за одеждой. Только тогда, оставшись в одиночестве, полукровка произнёс Оживляющее Слово для брата.

Профессор проснулся также внезапно, как и заснул, выспавшимся и бодрым. Он хотел было вскочить с подушек, не поняв со сна, как он заснул не в собственной спальне. Но его мягко придержал Квотриус и, зажмурившись, изо всех сил поцеловал брата. Тот в ответ тягуче застонал ему в рот и ответил на поцелуй.

Так и застал их Гарри, лежащими практически один на другом и целующимися. Он понял, что плащ был обманкой, но решил потребовать у любимого причитающейся ему, обещанной доли ласк. Поэтому он, подражая не раз виденному в доме и на улице по пути в термы, сделал приветственный жест рукой, сильно напомнивший ему о каких-то нацистах, и произнёс громко:

- Радуйся, Господин дома Северус!

Радуйся, брат - бастард Господина Северуса, Квотриус!

Они так и отпрянули друг от друга, с широко распахнутыми, у обоих чёрными, но какими же, на самом деле, разными глазами.

У Поттера получилась отменная шалость, одна из подобных, учиняемых им и его всего лишь двумя, но самыми замечательными на свете друзьями в Хогвартсе. О нём Гарри вспоминал всё чаще и всё с большей теплотой и охотой вновь поселиться под готическими и норманнскими сводами старого, как само время, замка.

Он, ещё болея от ушибов головы и торопливо, борясь с подступающей тошнотой, рассказывал профессору Снейпу, его любимому Северусу, о своих воспоминаниях. Гарри был очень удивлён, что Северус относится, да даже до сих пор, к проделкам Гарри сугубо отрицательно.

Увидев непонимание, Снейп пояснил, что ему, профессору, было дано задание самим Дамблдором, бессменным главой школы вот уже которое десятилетие, присматривать за Гарри и не давать его необузданной крови Мародёра по отцу, на которого Гарри - подросток был так похож, разбушеваться вовсю.

Для этого и была такой плотной нагрузка его, Гарри, чтобы он, во-первых, стал бы в свои неполные семнадцать - восемнадцать вполне боеспособным магом, а не просто студентом, знающим из предмета профессора Люпина несколько боевых заклинаний, а, во-вторых, оставить ему, мистеру Пот… Мордред! - Гарри, как можно меньше игрового времени. Ведь Гарри вечно влипал в опасные истории, из которых самой любимой была ст-р-р-рашная история с василиском и Призраком Оперы. Это Северус придумал такой глумёж над тенью молодого Тома из дневника Джинни. Чтобы Гарри не так грустно было бы узнать о постигшей её с Фредом участи.

Гарри не сказал Северусу, что помнит и откуда-то знает самые отдалённые от него, стоявшего на вершине башни Хогвартса, события Последней Битвы, названной так отчасти и из-за него, Гарри, исчезнувшего вместе с Волдемортом и неким защитным куполом, созданныи тем.