Он быстро отсмеялся и сказал уже очень серьёзно:

- Гарри мой Гарри, всё равно не услышишь ты то, что рассказывать не собираюсь я. Ибо не Легиллимент ты, не дано тебе сего, и бояться чтения воспоминаний собственных не стану я. А рассказываю тебе я просто, не вдаваясь в детали излишние, отягчающие и без того запутанную историю, коих воистину множество великое суть. Коль необходимо было тебе узнать их, не медля рассказал я абсолютно всё. Но после возвращения удачного… твоего во время «наше», позабудешь ты всё, что говорил я тут тебе. И обо мне, и о… Квотриусе погибшем позабудешь, даже о годах рабства своего, как и о происхождении шрамов на теле своём, забудешь ты всё.

- Да неужели забуду я тебя, о Северус, колючка моя, коли перенесёшься ты сквозь время вместе со мною? - смеясь, воскликнул Гарри на народной латыни. - Без тебя, один, никуда я не пойду, ни на фиг, ни во время «наше».

Профессор не обратил внимания на некоторую смешную, но терпимую грубость высказывания и торопливо закончил:

- Ежели не веришь ты мне, о Гарри мой Гарри, распоясавшийся не в меру, ничего боле рассказывать не стану я. А солгал тебе я лишь в словесах своих о не интересном, ибо любопытен ты чересчур. Более тратить время на разговоры некогда нам.

Набирать пора нам первый курс волшебников юных и искать Основателей, дабы возглавили они четыре Дома Хогвартса.

- Ну, наконец-то! Снова «Хогвартс»! - подумал с облегченьицем Гарри.

- А разве сами мы не есть истинные Основатели Хогвартса, о Северус… любимый паче меры?

- В каком-то смысле, да, но всё же надеюсь я, хоть и на не скорое, возможно, связанное со взрослением и воспитанием сына, как волшебника достойного, возвращение моё… много после тебя…

- Что ж, стану тоже я воспитывать… сыновей многих твоих, о Северус, покуда не соскучишься ты по времени «нашему» окончательно, хоть бы и состарившись. Всё равно останусь я с тобою, среброглазая душа моя.

- Да откуда научился ты словесам превосходным таковым?

Пределов изумлению Северуса не было, как и… силе мгновенно вспыхнувшего желания. Он прижал к себе юношу и поцеловал, тот запустил руки в прекрасные, иссиня-чёрные волосы любимого и принялся нежно перебирать пряди, едва отвечая на его страстные поцелуи.

Гарри хотел прямо здесь, в отстроенном с нуля здании, на его каменных, холодящих тело, наверное, приятно гладких и скользких, отшлифованных магией плитах пола предаться плотской любви. Он желал, жаждал, чтобы Северус овладел им прямо здесь, в выстроенной школе, в которой никто, кроме них, ещё не бывал.

Зевак, этих маггловских саксонских мальчишек, Северус не впустил в Хогвартс, смешно и важно сказав:

- Дабы не оскверняли простецы жопами шершавыми своими, катаясь на плитах ошлифованных, место воспитания волшебников юных.

Поттеру было сейчас всё равно, пусть придут все мужчины и даже домоседки, затворницы Некутахуса, посмотреть на законченное строение. Он жаждал страсти, которую сам подарил Северусу, кусту розана своему, снова, как две с половиной недели назад, враз сбросившему все колючки. А он так пугал ими несчастного Гарри во время последних актов строительства, словно торопился любимый куда-то опоздать, что-то не успеть…

Того же хотелось и Северусу, он жаждал сойтись с пареньком немедленно, ему было плевать на вопросы морали чуждой религии…

Они прямо в одеждах легли на холодный пол, но не успели ещё, к счастью, приступить к большему, чем страстным поцелуям, заставляющим забыть об опасности обнаружения в довольно фривольной ситуации, как вдруг…

* * *

* Творю черепицу (лат.)