Она записывала каждую сенсационную подробность. Когда бабушка нашла дневник, то чуть не охрипла, крича о вреде сплетен и о том, что случается с маленькими девочками, которые распускают гадкие слухи. Джейн поежилась, вспомнив, какая гроза разразилась в тот день. Хотя она никогда не озвучивала свои догадки, ей казалось, что Ба состоит с погодой в таких же отношениях, как она — с электроникой. Раскаты грома всю жизнь выступали увертюрой к опере «Как Джейн попала в переплет», так что даже теперь она не могла слышать надвигающуюся грозу без некоторого содрогания.
Малкольм покачал головой.
— Ну… нет. К тому же я никогда не вел дневник, так что…
Джейн испустила невеселый смешок.
— Сообразительный мальчик.
— Кстати, как босс отреагировал на новость о твоем увольнении?
— О, гораздо лучше, чем я думала.
Конечно, Элоди метала гром и молнии в адрес «бесстыжего похитителя», зато стоило Антуану — да-да, тому самому знаменитому Антуану из «Ателье Антуан» — услышать волшебную фразу «я влюбилась», как он впал в типично французскую joie [3]и, схватив смартфон, принялся рассылать контакты Джейн всем своим манхэттенским партнерам. Сегодня утром девушка уже успела поговорить с некой Памелой, голос которой в телефонной трубке излучал такой восторг, что Джейн догадалась: ее европейский опыт — ключевой пункт в бизнес-плане этой леди.
— Мне поступило многообещающее предложение от «Конрана и Ко». Они базируются где-то в Вилладже, — девушка понадеялась, что ничего не напутала с названием. Кажется, именно так говорили ньюйоркцы по телевидению.
— Это замечательно.
Даже не глядя на Малкольма, Джейн почувствовала его ободряющую улыбку — и изогнула губы в ответной.
Болтовня о разных пустяках скрасила большую часть дороги. Однообразные поля сменялись густыми зарослями деревьев, тянувших свои ветви к дороге, словно пытаясь схватить ее.
Затем — буквально в считаные минуты — небо скрылось за плотными тучами.
Наконец на обочине мелькнул красно-черно-белый знак «Сент-Круа-сюр-Амори», и Джейн судорожно стиснула руль. Через несколько секунд они окажутся в центре деревни, где магазинчики, прижавшись друг к другу, как старые друзья, выстроились вдоль главной улицы — единственной, имеющей право на название. Чуть дальше замелькают пестрые лоскутки ферм в окружении янтарных, зеленых или коричневых полей — в зависимости от времени года. За ними будет и бабушкин дом — в конце длинной грязной дороги, упирающейся прямо в гору. Домик Ба стоял на отшибе, вдали от других домов.
— Надо что-нибудь купить, — вдруг проговорила Джейн, и ее слова словно упали в тишину салона. На заднем сиденье уже дожидался рождественский подарок бабушке — теплая шерстяная шаль в зеленой подарочной бумаге, но учитывая, что это был первый визит за шесть лет, да к тому же без предупреждения, не стоило пренебрегать законами вежливости. — Она щепетильно относится к манерам.
Бабушка не отличалась особым дружелюбием или общительностью, но она всегда тщательно следила за соблюдением этикета.
— Смотри, там цветочный магазин. — Малкольм указал на ветхий домишко справа. Темные борозды — следы лет и дождей — густо змеились по каменному фасаду, создавая впечатление, что верхние окна плачут.
Джейн кивнула и неловко затормозила у обочины. Дорога в этом месте была такой узкой, что они с трудом разъехались с тащившимся за ними старомодным черным «мерседесом».
Девушка заблокировала дверцы и вместе с Малкольмом направилась к магазинчику. Глаза не сразу привыкли к царящей внутри полутьме. Крохотная комнатка была до потолка заполнена цветами: тюльпаны, пионы, дельфиниум, бесконечные ряды воскового папоротника. Казалось, низкие потолочные балки вот-вот их раздавят. В густом воздухе мешались сотни цветочных запахов.
— Вот эти ничего, — быстро сказала Джейн и, схватив первый попавшийся букет, сунула Малкольму. Он услужливо кивнул и направился к щербатому деревянному прилавку, на котором возвышался допотопный кассовый аппарат.