— Что это такое? — спросил он.

— Я вас об этом-то и спрашиваю, — заметил Бискар.

Каторжник, бывший ученик отца Домадо, схватил бумагу и рассматривал ее с сверкающими глазами, задыхаясь от волнения.

На бумаге были начертаны странные иероглифические знаки, непонятные узлы причудливых линий.

Это была одна из тех индийских надписей, происхождение которых теряется во мраке веков.

— Вы понимаете, что здесь написано? — спросил Бискар, с волнением следивший за выражением лица ученого.

— Понимаю ли я! — отвечал Эксюпер с презрительным смехом, которому ответил крик радости Бискара.

— Ты можешь перевести мне эту надпись?

— Да.

— Если ты это сделаешь, ты будешь свободен!

— Свободен! — Эксюпер понурил голову, затем вяло улыбнулся. — К чему?

Бискар закусил губу.

Он не понимал, что ученый не нуждался ни в каких обещаниях. Этот человек, который так давно был лишен всего, что составляло радость его жизни, и не думал о вознаграждении за свой труд.

Он понимал, что перед ним находится одна из тех загадок, которые могли разгадывать лишь единицы.

Вдруг неожиданная мысль сверкнула в его голове.

— Кто вас послал? — спросил он сдавленным голосом.

— Что тебе за дело? — сказал Бискар, не понявший чувства, подсказавшего Эксюперу этот вопрос.

— А! Это он! — воскликнул ученый.

Бискар тогда понял все. Он догадался, что Эксюпер считал его посланцем академика, так долго преследовавшего его своими предложениями.

— А! — продолжал Эксюпер: — Вы, значит, думали, что я настолько глуп, что доставлю этому невежде новый триумф. Конечно! Это ясно! Эта надпись попала в его руки черт знает как, и он сказал себе: «На всем свете только один человек может перевести ее — это дурак Эксюпер. Ха! Ха!» Я нем!