На грот-мачте «Надежды» гордо развевался трехцветный французский флаг.

Кто знает, быть может, среди смелых солдат Бискара не одно сердце сжалось раскаянием при виде проклятого флага, развевающегося над ними, в то время как там, на неприятельском судне, красовалось гордое знамя отечества?

Но мог ли кто-либо подумать об отступлении? И порок имеет свое самолюбие. К тому же для многих тут речь шла о жизни, и для всех — о свободе.

Между тем «Надежда» легла в дрейф.

На мачте были вывешены сигналы.

«Имя судна?» — спросила «Надежда» на том условном языке, который применяют все моряки земного шара.

Бискар пожал плечами.

— Неужели нас узнали? — пробормотал он.

По его приказанию на бриге вывешены были сигналы, выражающие просьбу о помощи.

— Будут ли эти люди настолько глупы, чтобы попасться на подобную удочку? — спрашивал себя Бискар.

Но он недолго оставался в неизвестности.

«Надежда» отвечала приказанием остановиться.

В ту же минуту Бискар увидел на мостике силуэт Армана де Бернэ.

Он бросился на нос и крикнул:

— Я сейчас дам ответ!

И с брига раздались выстрелы.

Ядра пролетели мимо борта «Надежды», не коснувшись ее.

Арман ловко развернул свое судно и, в свою очередь, приказал дать залп.

Надо отдать должное матросам «Надежды»! Последствия их залпа были ужасны.

У брига без названия одна сторона носа отскочила и со зловещим треском упала в море. В то же время снасти с глухим шумом валились на палубу.