Арман не мог ничего возразить против этого довода, с которым в душе он и сам был согласен.

— Шлюпку на воду! — крикнул Арчибальд.

— Исполнить приказание маркиза! Живей! Ламалу!

Мгновенно была спущена на воду одна из шлюпок, привязанных к вантам.

Арман назвал этот поступок безумием. И правда, можно ли было надеяться, что маленькая скорлупка сможет устоять против бури, угрожавшей даже кораблям! Скорее всего, надо было ожидать, что свирепая волна подхватит ее, завертит и разобьет в щепы.

Но Арчибальд не рассуждал. Его великодушное, самоотверженное сердце вело его, заглушая голос разума.

В ту самую минуту, как лодка спущена была на воду, Соммервиль мигом вскочил в нее. Вдруг он вскрикнул: он был не один, с ним вместе прыгнул туда Лионель — этот несчастный сумасшедший.

Отчаяние овладело Арчибальдом. Теперь только осознал он всю глубину угрожающей ему опасности, теперь, когда ей подвергался другой. Быть может, он и отказался бы от своего намерения, но было уже поздно. Канат, которым привязывалась шлюпка к судну, был уже перерублен. Лионель быстро схватил весла и с какой-то сверхъестественной силой принялся рассекать ими волны.

С редким искусством, которое вызвало бы восторг у самых отважных моряков, Арман боролся с бурей. Он пускался на невозможное! Он хотел задержать ход корабля, попробовать приостановить его. Судно вертелось, вставало на дыбы, как норовистый конь, но воля и ювелирное искусство капитана брали верх!

Арчибальд и Лионель были в страшной опасности. Шлюпка так и летела по волнам, то взмывая на ужасную высоту, то падая в пучину, которая, казалось, готова была поглотить ее.

— Факелы! — крикнул Арман.

И, бросившись вперед, на нос корабля, он при свете факелов следил за черной точкой, с которой ожесточенно боролись волны и которая увлекала в бездну его друзей.

Вдруг до слуха Армана донесся громкий, звучный голос Арчибальда.

— Спасены! — кричал он.

Что значит этот крик? Какое чудо помогло ему достать из воды тех, для спасения которых решился он жертвовать собой?

Ламалу бросился к рулю, Арман громко отдавал приказания. Судно, снова подхваченное могучей волной, неудержимо неслось вперед.

С глухим шумом шлюпка ударилась о борт. Неужели она разбилась, неужели несчастные друзья Армана погибли в волнах?

Нет! Лионель, уцепившись за канат, проворно вскочил на палубу. На плечах у него был человек. Тот же маневр повторил и Арчибальд. Он нес другого несчастного.

Все четверо, двое живые и двое, казавшихся мертвецами, грохнулись на палубу.

— Черт возьми, ну уж и волны, господин маркиз, — произнес чей-то хриплый голос.