Все присмирели.

Капитан сжимал кулаки и кусал губы.

— Что же, намерены вы исполнить мое приказание? — произнес Бискар с каким-то зловещим спокойствием.

— Но, эта пытка еще ужаснее.

В подтверждение слов капитана по палубе пронесся робкий шепот, умолявший пощадить несчастных.

Вместо ответа Бискар сделал шаг вперед и вынул из-под плаща руку, в которой сверкнул пистолет. Не говоря ни слова, приставил он дуло к голове одного из матросов. Раздался выстрел — и несчастный упал с пробитым черепом. Это ужасное зверство привело в страшный трепет бандитов и возвратило Бискару неограниченную власть над ними. По знаку капитана Мюфлие и Кониглю были схвачены матросами. Они охали и стонали, но ни одного слова не сорвалось сих уст. Как будто они стыдились вымаливать себе прощение.

Минуту спустя их тела, привязанные под мышки, висели на вантах[8] и качались над морской пучиной.

— Теперь вы можете свободно маневрировать, — произнес Бискар со злобной усмешкой.

Капитан, бледный как полотно, с испугом взглянул ему в глаза. В эту самую минуту мачты угрожающе затрещали под страшным напором ветра.

Судно накренилось, словно застигнутое врасплох этим внезапным нападением разъяренной стихии.

Капитан бросился отдавать приказания.

Корабль, подхваченный ветром, со страшной быстротой несся по волнам.

Ужасный вид представляло в эту минуту море.

Шквал бешено ревел. Волны вздымались горами. Судно прыгало по ним, как мячик, и жутко скрипело сверху донизу.

Густые черные тучи, заволакивающие все небо, местами разрезались молниями, которые огненными полосами отражались в воде.

Дикому реву бури вторил голос капитана, громкий и резкий, как сигнал трубы. Забыто было все, кроме страшной опасности.

Маладретт стоял возле командующего кораблем и передавал экипажу его приказания. Судно казалось живым существом, напрягающим все силы, чтобы вырваться из когтей страшного чудовища. Бискар с двумя членами Высшего Совета Волков стоял на носу судна, возле бушприта[9], конец которого временами рассекал волны.

Глава Волков, без шляпы, гордо вскинув голову, казалось, вызывал на бой разъяренную стихию. Борьба этого рода, для него еще новая, как-то странно возбуждала и увлекала его. И в этом случае он тоже не сомневался в своем торжестве.

— Лети же проклятый бриг, — кричал он, протянув руку к морю, — лети скорее! Пусть ураган подгоняет тебя! Как можно быстрее — вперед! Туда, к тем сокровищам, которые должны дать мне власть над миром! Смотри, не поддавайся буре, ты несешь на себе будущего повелителя мира, Царя Зла!

В эту минуту раздались страшные раскаты грома. Одна из мачт переломилась и с треском обрушилась на палубу.