– Нет.

Я ж это не вслух спросила?

– Что нет?

– Не катит. Нужно говорить: "Любимый, звонит твоя зая" – пьяный смешок на том конце поглощает резко усилившаяся музыка, будто кто-то ненадолго дверь открыл.

– Лизка с тобой? – спрашиваю сквозь стиснутые зубы, рисуя пальцем на снегу мужской силуэт.

Назовём его – Лихо.

– Часики тикают, сладкая. Либо говоришь волшебные слова, либо я отключаюсь.

– Ты дебил?! – не в силах усидеть на месте, от души опускаю ботинок на овал, обозначивший голову.

– Если приедешь в белом халатике, я, пожалуй, разрешу проверить, хотя нет... сегодня я не в настроении. Если это всё – спокойной ночи.

– Стой! – в центр растоптанной "головы" прилетает злой плевок. – В смысле, подожди! Любимый, – чтоб ты там пивом подавился, кретин, – это звонит твоя зая...

Даже если б я не закашлялась, наглый смех Матвея всё равно не дал бы мне договорить.

– Извини, за-а-ая, – заходится он в приступе едкого смеха. – Фух! Всё прости, это реально умора. Ты там не смущайся, продолжай.

– Сначала ответь, где Лиза?

– Поблизости. У нас наметился серьёзный разговор, но я бы на твоём месте сильно не расслаблялся. Только от тебя зависит, где сестра проведёт сегодняшнюю ночь. Как считаешь, мой матрас не слишком жёсткий?

– Только попробуй... – цежу, вскипая от ярости. Я его слишком мало знаю, чтобы так с ходу определить, где он блефует, а где говорит на полном серьёзе. Я не могу рисковать. Не Лизой.

– Твой голос так соблазнительно дрожит. Это от возбуждения?

– Матвей, хватит. Достаточно. Ты выиграл, я проиграла. Перестань морочить Лизе голову, и я согласна встретить Новый год в роли твоей девушки.

– Быть любящей и покладистой...

– Быть любящей и покладистой.

Чёрт, мне кажется, или это напоминает обряд бракосочетания?