Нодохом Бубочу плохое сделал. Накатился на смертную, раздавил и сожрал. Та и пискнуть не успела, исчезла в крошащей даже камни пасти. Бубоча это так рассердило, что он покрыл нодохома матом, да пообещал, что все барину про него расскажет.

— Будешь у барина внутре кататься! — пообещал ему Бубоч. — У господина Эртугео!

Зря он так-то. Не полюбил нодохом, что про него правду сказали и еще больше скажут. Так бы он, может, Бубоча и не тронул, мимо прокатился, а теперь вот круг описал — и прямо к нему.

Ну а Бубоч и побежал прочь. Даже заплатил, чтобы бежать быстрее — три астралки заплатил. И дорого, и жалко денег, а зато ноги бежать быстрее стали, нодохом догонять перестал.

Жизнь дороже астралок.

Нодохом тоже может так заплатить, чтоб быстрей катиться. Но не заплатит. Это за жизни спасение три астралки — цена невысокая, а за то, чтоб одного храка поймать — даже и не передать, как дорого. Душу-то его нодохом не получит, она на счет господина Эртугео улетит.

Тем более, что он и так еще может его догнать.

— Стой, храк, погоди, вопрос один задать хочу! — крикнул нодохом.

— Ничего не знаю! — огрызнулся Бубоч. — Я храк, я тупой, как полено!

— Ну хоть дорогу покажи!

— Куда?!

— Куда-нибудь! Да стой ты, погоди, чего убегаешь?!

Ох уж эти нодохомы. Повсюду катаются, губят посевы, жрут все подряд. Те, что служат в легионах живыми таранами, еще туда-сюда, но нодохомы очень свободолюбивые, все время удирают, носятся по всей Чаше, крушат все на своем пути.

И тятька рассказывал, что раньше нодохомы были помельче и помедленней. Они ж как размножаются-то? Катается нодохом повсюду, жрет все подряд и растет. А как дорастает до нужных размеров — плюется мелкими нодохомами. Со всех щелей выплевывает. И большую часть тут же сам и пожирает обратно, но те, что успели укатиться — те в живых остаются. И эти вырастают еще больше, еще шустрее, еще… умнее. Они раньше-то даже говорить не умели, зверодемонами считались. А теперь вот болтают вовсю, издеваются над теми, за кем гонятся.

И смертную сожрал. Его, Бубоча, смертную. Опять он ни с чем остался, вечно ему не везет.

Ему бы чаще везло, если бы окружающие не были такими педрилами.

— Э-э-э-эй, храк, да погоди ты! — лениво окликнул катящийся с грохотом нодохом. — Смотри, там что-то блестит!

Бубоч дернулся, хотел было уже остановиться, посмотреть, хапнуть… но не-е-ет! Бубоча на мякине не проведешь!

— Да что ты бежишь-то все? Остановись, поболтаем! Я тебе что интересное скажу!

— Так скажи, на бегу!