Захар оторвался от чтения и с очередной порцией удивления поглядел на Абрамова. Тот сделал вид, что не заметил, и стал смотреть куда-то в сторону. Кто бы мог подумать, что начальник службы безопасности станет записывать какие-то байки про сталкеров, да еще и с претензией на художественный замах.

– Вот, Ваня! – возмутился профессор. – И Захар тоже изумлен твоим творческим подходом к написанию досье! Ты бы лучше диссертацию свою дописал наконец, а не собирал местный фольклор!

Абрамов пробурчал под нос что-то неразборчивое. Лазарев неодобрительно качал головой.

– Так что скажешь насчет этого, Захар?

– Я слышал, конечно, эту байку, – сказал Зарубин. – Правда, в более мрачном исполнении и с некоторыми шокирующими подробностями.

– Это от рассказчика зависит, – вставил Иван. – Мне эту версию Гном рассказал, а он всегда с юмором все пересказывает. Любую жуть даже.

– Тогда ничего удивительного, – кивнул Захар.

– Но какой во всем этом смысл? – Профессор всплеснул руками. – Зачем это записывать? И не говори, Ваня, что в любой истории есть доля правды.

– Конечно есть. – Иван кивнул на сталкера. – Вон Захар только что подтвердил, что Немой был человек жесткий, с ним лучше не связываться было.

– И, вероятно, убийца, так понимать? А если так, то прокол твой, начальник безопасности, приобретает совсем уж космические масштабы.

– Этого мы уже не узнаем, – буркнул Иван недовольно. – Вы лучше Захару про новую экспедицию расскажите. Из-за этого же тоже позвали.

– Нет, про экспедицию пока рано, – возразил профессор.

– К Гиблому озеру? – догадался Зарубин.

– Да. Понадобится твой подробный рассказ, Захар, о провалившейся миссии. Чтобы мы полностью были в курсе произошедшего. Но это позже. Сейчас нам надо разобраться с должностными преступлениями Борового. Он арестован. Договоры, что он с тобой и остальными заключил, признаны недействительными. Так что можешь спать спокойно. Никакого долга Институту на тебе нет. Даже, пожалуй, мы еще и должны будем.

– Спасибо, Дмитрий Владимирович. – Захар ощутил огромное облегчение – не было теперь нужды срываться и уезжать, чтобы скрыться от несправедливо повешенной на него вины.