– Меня тогда стригла мама… Ох уж эта челка!
Я возвращаюсь к коробке, документы из которой просматривала до этого, и достаю конверт, надеясь найти еще фотографии. Но вместо этого обнаруживаю пожелтевшую газетную вырезку.
– Что это? – удивляюсь я, вытаскивая ее. Мне страшно, что она рассыплется у меня в руках, настолько бумага старая. – Январь семьдесят седьмого года, какая-то газета под названием «Эхо Танет»…
– Что? – На этот раз мама придвигается ко мне, и мы читаем вместе.
Я поворачиваюсь к маме.
– Шейла… Как ты думаешь, это та, о ком сегодня говорила бабушка?
Мама выглядит такой же озадаченной, какой я чувствую себя.
– Может быть, они были знакомы?
– В Бродстерсе? Но мне казалось, что бабушка родом из Лондона.
– По-моему, до моего рождения она жила то тут, то там.
Я передаю статью Тому, и он начинает читать. Угасающий свет из окон в свинцовом переплете отбрасывает тень на одну сторону его лица. Из-за этого нос моего мужа кажется кривым. Затем Том возвращает заметку мне.
– Это, должно быть, важно, – говорит он, переводя взгляд с меня на маму и озвучивая то, о чем мы все думаем. – Иначе зачем хранить эту статью сорок лет?
15
Тео внимательно наблюдает за отцом с тех пор, как на прошлой неделе наткнулся на газетную статью. Он находит предлоги, чтобы в перерывах между работой заглянуть в мрачный особняк, и набирается смелости затронуть тему той пары в Уилтшире. Его отец и в лучшие времена не был откровенен с ним, но в последнее время каждый раз, когда Тео появляется в доме, отец ведет себя так, словно сын здесь незваный гость, и задает резкие вопросы о том, зачем он пришел. Тео хотел бы, чтобы его отец был хоть немного рад его видеть – хотя бы иногда, – и теперь эта резкость ранит еще сильнее. Но он пообещал Джен, что спросит его. Джен, которая не побоится спросить у своей теплой, открытой семьи о чем угодно.
И вот он снова здесь, во вторник, в обеденное время, перед началом работы в ресторане. Почему так трудно поднять эту тему в разговоре с отцом? Тео – взрослый мужчина, но рядом с отцом он снова чувствует себя зашуганным подростком, которому мать постоянно напоминает держать рот на замке и делать то, что говорит отец, чтобы не расстраивать его. Вести себя так, как всегда вела себя она сама, – чтобы отец не злился.
– Мне не нужно столько еды, – сердито заявляет отец, когда Тео заходит на кухню со своей надежной сумкой-холодильником, наполненной куриным карри и пирогом с творогом. – У меня ее полный морозильник. Я все равно чаще всего ужинаю в гольф-клубе.