— Перед выпуском можно оставить на счету четыреста, чтобы потом они автоматически конвертировались в кредиты. Сотни хватит на недельную аренду капсулы длительного погружения. Остальными баллами проплати нужные тебе курсы и проходи их по мере необходимости, то есть, как только представится возможность. Для примера, любой второй курс факультатива стоит 40 баллов, или 400 кредитов для взрослого человека. Если те же 40 баллов выводить в реал при выпуске из детдома, то получится всего 10 кредитов. Каждый вложенный в обучение бал, это сорокакратная экономия денег.

— Я начинаю любить наше государство! Я сильно удивился, когда после подсчетов баллов узнал, что у любого ребенка, есть аж четыре возможности поднять свой уровень гражданства еще до совершеннолетия. Десять курсов одного факультатива стоят 1100 баллов. Учебный план с 5 до 17 лет предполагает сдачу 220–ти учебных предметов, и максимальное число баллов за которые в совокупности составляет 4400 баллов. Теперь же выясняется, что даже после выпуска, отличник или просто умный ребенок, может получить необходимое образование и получить пятый уровень гражданства. А бесплатное жилье нигде не предусмотрено?

— Нет. А теперь дружно молимся на моего брата Мабао и его конспекты.

Мы долго смеялись над чернокожим божеством с серебряной ложкой в руке. Джин сказал, что в современной теологии, есть как минимум три аналога, причем реальных.

— А ты знал, что первые ИскИны управляющие станциями, за базовую концепцию развивающегося государства брали Россию. Двести пятьдесят лет назад их общество больше походило на кислотный раствор, в котором слабые, безвольные нытики, которые не умеют делать дело, погибали, опускаясь на дно общество. Бедность, коррупция, продажная законодательная и исполнительная власть, но при этом государство функционировало и продолжало развиваться на одном уровне с другими странами. Но знаешь, что было самым удивительным? Это народ, населявший эту страну! Чем сильнее на них давили, тем сильнее они становились. А если не находился внешний агрессор, то внутри государства начинал кипеть кислотный котел отсеивающих нытиков и соплежуев, и давай шанс тем, кто готов брать ответственность за свою судьбу.

— И причем тут ИскИны?

— Наше государство базируется на работе Верховных ИскИнов, которые отвечают за все автоматизированные области управления. А их концепция предусматривает давать шанс тем, что к чему то стремится. Это не лазейки в системе, это путь, который увидит только тот, кто его целенаправленно ищет. Из нашей пятерки, ты лучше всех видишь этот путь. То, какие возможности тебе дает государство, в казалось бы безвыходной ситуации. Столько наших собратьев по детдому сейчас ошивается на дне шестого яруса колонии? Сколько среди них торчков, моральных уродов, рабов систем?

— Твой брат, Мабао, увидел это намного раньше меня. Я лишь следую по его стопам.

— Но ты рассказал о своей идеи и видение проблемы, еще до того, как я подтвердил правильность твоей теории.

— СТОП! Мурим хватит. Мне четырнадцать лет, а не двадцать пять. Что ты всем этим сказать? В чем суть?

— Я хочу показать тебе, то кем ты уже являешь.

И этот негр ждет, что я спрошу, то что и так знаю.

— И кем же я уже являюсь?

— Тем, кто взял на себя ответственность за свою судьбу. Ты можешь это отрицать, но об этом говорят все твои поступки.

Разговор ушел в сторону, мы сходили в кафетерий, а потом решили заняться разбором конспектов. У нас осталось 15–ть не пересданных предмета и еще 63 не изученных. При большом желании, мы можем разобраться во всем в течение полгода, но сейчас наша троица поглощена факультативами. Джин уже готов сорваться обраться в школу. Его ждут дети! А Мурин идет на второй курс музыкальной школы, заново учится играть на гитаре. И мне пора готовится. От моральной усталости не осталось и следа, а пока мы спим, враг качается.

— До встречи через два месяца и один день.

Третий курс любого факультатива занимает 60 дней, потому получилась именно такая дата следующей встречи.

Папилио встретил меня зимним холодом, запахом пожарища и жуткими звуками боя, где‑то поблизости. Весь лагерь лесорубов лежал в руинах, словно его пытались сжечь дотла. Только часовня стояла посреди этого хаоса, вообще не тронутой, словно божья сила защитила эти стены. Топая босыми ногами в сугробах по колено, дошел до стен храма и постучал в дверь.

— Дядя Тивон, вы тут? Это Адам, перебежчик из лагеря охотников.

Дверь открыл паладин Всеотца в броне и боевым топором наперевес.