Ответ: Показания свидетелей Моисеева, Дворцова, и Горбей я не подтверждаю, потому что ни в одной из указанных областей работы мною ничего вредительского или преступного вообще не было. Не совершал. Действовал исключительно в рамках установленных Сов. законодательством и директив органов.
Пауза.
Вопрос: А кто Ваши родители?
А у меня другие вопросы: как он спал?., что он ел?., о чем думал, сидя на нарах, как король на именинах?
Конечно, о Лиде, о Марике — в первую очередь. Как они?.. Что с ними?.. И даже — где они?
Испить чашу горя до дна еще предстоит, он разве только пригубил…
Мама. Марика я отослала в Москву, от греха подальше… Хотя что я говорю?.. Какого греха? Ходить на работу и иметь грудного ребенка не было возможности, отпуск по беременности кончился, и я вызвала на помощь в Петропавловск маму из Москвы.
Я. Бабушка тотчас приехала. Правда, какой, к черту, «тотчас»?! Она — чух-чух-чух — добралась на поезде до Владивостока, потом на курсирующем пароходе «Ильич» до Петропавловска — всего две недели радостного путешествия к сидящей на бобах дочке, забрала внучека в охапку и двинулась в обратный путь.
Мама. После чего я вышла на работу, продлив контракт.
Я. Зачем ты продлила контракт?
Мама. Из-за Семы.
Я. Ты же не верила, что он скоро выйдет.
Мама. Пусть не скоро, — думала я. — Но я все равно должна буду его встретить.
Я. Вот такая у меня мама. Пенелопа советской эпохи.
Мама.
Я. Какая ты у меня мудрая, мама.
Мама. Это не я. Это — Блок.
И вдруг стало светло на сцене.
Но — ненадолго.