– Венель, да вы просто как колючка в сапоге!

– Поверьте, я сам об этом сожалею.

– Ладно! Итак, вы настаиваете на том, чтобы узнать правду относительно моего… интереса к Ги де Тре?

– Правда близка мне так же, как перчатка прекрасной выделки, – не удержался от шутки палач.

– Но вы же понимаете, что все далеко не так просто…

– Хм… Могущество мессира де Тре равносильно вашему, – заметил Ардуин. – Но в том, что касается помощи в расследовании непростых дел, отсутствие опыта, которое вы неоднократно подчеркивали, вряд ли делает его наилучшим союзником. Да и что от такого можно ожидать?

– Венель, Венель, и почему мне не пришло в голову, что проще будет связаться с каким-нибудь тупицей, чем с вами?

– А разве тупица сможет помочь в вашей затее?

– Укол засчитан… На самом деле могущество де Тре на тех землях не больше моего. По правде говоря, эти земли меня порядком утомили. Как бы мне хотелось сменить крохотный округ на что-нибудь более блестящее! Мелкие дворянчики, буржуа и торговцы… Важные сеньоры там, в Лувре, даже и не вспоминают о нас, пока не наступает время собирать подати. Как я вам уже говорил, де Тре из Ренна, из высокородной дворянской семьи. Великолепный ключ, чтобы открыть многие двери, если, конечно, он будет мне чем-то обязанным.

Ардуин пристально разглядывал сидящего перед ним человека, его изможденное лицо, которое пересекали глубокие морщины, карие глаза, которые порой становились такими неподвижными. Его собеседник был хитрым проницательным человеком, знатоком всевозможных законов и обычаев. Неужели этот мелкий деревенский дворянин надеется, что рекомендация Ги де Тре сможет открыть ему путь к титулу барона? Конечно же, нет, если он не сошел с ума. У мессира де Тизана были какие-то свои далеко идущие планы. Однако мэтр Правосудие Мортаня знал, что вряд ли он когда-нибудь узнает об этом всю правду. Он решил прекратить эту беседу, которая его уже порядком утомила. В конце концов, какое ему дело до всей этой суеты высокородных особ и тех, кто стоит еще выше их?

– Теперь я все понимаю гораздо лучше, – солгал он. – Мы как-нибудь вернемся к этому разговору. Но чего ради я должен помогать вам?

– Разве спасение детей не кажется вам похвальным? – возразил бальи голосом, полным негодования.

– Ради Бога, мессир! Вы только что говорили, что считаете меня умным человеком. Убийства детей начались более двух лет назад, и никто этим не занимался, пока недовольство жителей Ножан-ле-Ротру едва не переросло в бунт. К тому же эти дети вряд ли сделают более легким груз, который тяготит мою душу и отравляет мне сегодняшний день. Но это не мои призраки, не те несправедливо осужденные на смерть, которых я лишил жизни. Вы желаете моего участия в деле Эванжелины Какет и Мюриетты Лафуа. Это ваши мертвецы. Переживайте из-за них так же, как я переживаю из-за своих мертвецов.

Помощник бальи испустил короткий яростный вздох.

– Вижу, вы так и не уступите… Какие документы вам нужны? Какие процессы, проходившие в прекрасном городе Мортань-о-Перш, вас интересуют? Если я дам вам возможность с ними ознакомиться, тогда вы мне поможете?

– Да, конечно, если вы предоставите их мне, когда придет время и какое-то из старых дел отравит мне ночной покой и потребует, чтобы я вытащил его на свет. Об этом чуть позже. Сейчас я полностью удовлетворен своим нынешним счастьем. Справедливость в отношении Мари де Сальвен восстановлена. А что касается вашего срочного дела, если я заполучу бесспорное доказательство, что Гарен Лафуа ухлопал свою первую жену и оговорил несчастную дурочку, я поступлю с этой гнусной душонкой согласно вашему приговору. Я согласен отправиться в Ножан-ле-Ротру, чтобы помочь мессиру Ги де Тре в его расследовании, касающемся убийств детей. Услуга за услугу!

Помощник бальи поднялся и резко кивнул головой в знак прощания.

– Ну что же, мэтр Высокое Правосудие. Думаю, вы поняли, что бальи Ножан-ле-Ротру находится в затруднительном положении. Полагаю, что будет желательно помочь ему как можно скорее. И вот еще что: я ему ничего о вас не говорил; мысль о вашем участии сама собой возникла у меня в голове.

– Значит, я превратился в дознавателя – упорного, но невидимого?

– По моей милости. Итак, до встречи, Венель-младший. До очень скорой встречи.